слышал тысячу рассказов о странных приключениях в старинных замках и всегда принимал их за фантастические вымыслы, а теперь я сам должен был сделаться героем подобного приключения. Мне казалось, что я начинаю бредить, и, чтобы освежить свои мысли, вышел на чистый воздух. Небо прояснилось, луна серебрила башни замка. Все было глухо, мертво, тишина ночи лишь изредка нарушалась пронзительным криком совы, притаившейся под ветвями дерева, которое угрюмо стояло в углу двора. Уверившись в своем бодром состоянии, я возвратился в комнату. Старая женщина была уже тут, но ее муж еще хлопотал в моей спальне. Вдруг зазвенел колокольчик. Я невольно вздрогнул.

— Что это значит? — спросил я.

— Ничего, — отвечала старуха. — Это зазвонил мой муж, значит, все готово. Я провожу вас до лестницы.

— Идем, — сказал я, желая поскорее увидеть таинственную комнату.

Старуха пошла вперед, освещая мне путь восковою свечою. Я последовал за нею, а за мною побежал и Фидо, который решительно ничего не понимал в наших переселениях. На всякий случай я захватил с собою ружье. Когда я вошел в красную комнату, старик тотчас удалился. Я слышал, что он запер дверь с наружной стороны и медленными шагами побрел по коридору. Кругом меня воцарилось молчание, лишь резвый огонек трещал в камине. Я взял свечу и обошел свою спальню, которая получила название красной комнаты от старинных обоев, в которых преобладал этот цвет. Фидо следовал за мною, но вдруг у изголовья моей постели он остановился, подошел к стене и с заметною тревогою начал обнюхивать обои. Это привлекло мое внимание, и я со всею точностью осмотрел подозрительную часть стены, предполагая, что тут была какая-нибудь тайная пружина. Но после бесполезного осмотра я пошел дальше, Фидо последовал моему примеру, но беспрестанно повертывал назад голову, как будто желая обратить мое внимание на какое-то непонятное открытие.

Было уже два часа, но, несмотря на усталость, я не мог предаться сну; какое-то тревожное чувство овладело мною; я не знал, что случится, но ожидал чего-то необыкновенного. С полчаса просидел я в креслах, но, не дождавшись ничего нового, решился лечь в постель, оставив на камине зажженную свечу. Фидо приютился возле меня. Я сомкнул глаза, но едва только забывался в приятном сне, как какой-нибудь легкий шум выводил меня из забытья; я открывал глаза и с беспокойством озирал всю комнату. Наконец мои мысли начали путаться, фигуры, изображенные на обоях, казалось, задвигались; свет от камина и от свечи заструился фантастическими полосами по стенам; я заснул.

Не знаю, сколько времени продолжался мой сон, только я пробудился от какого-то непонятного чувства страха. Открываю глаза: свеча погасла, огонь в камине потух, кругом страшная темнота, только бледный луч луны чуть пробивался в трещину одного ставня. Я приподнял голову. В эту минуту завыл мой Фидо, и его жалобный стон бросил меня в дрожь.

— Фидо! — проговорил я. — Фидо, что с тобой?

Бедная собака забилась под кровать и снова завыла. Послышался какой-то шум, как будто потаенная дверь заскрипела на ржавых петлях, и у изголовья моей кровати зашевелились обои. Какая-то белая, воздушная, прозрачная фигура скользнула в комнату и без малейшего шума, как будто не касаясь пола, направила свои шаги к моей постели. У меня дыбом поднялись волосы, холодный пот выступил на моем лице. Я подвинулся к самой стене. Тень приблизилась к моей кровати, взглянула на меня и покачала головою, как будто говоря: это не он. Потом она испустила вздох, отошла прочь, еще раз взглянула на меня, еще раз вздохнула, покачала головой и исчезла за обоями; дверь скрипнула — и все смолкло. Признаюсь, я как будто лишился всех сил, только мое сердце билось чрезвычайно сильно. Через минуту Фидо выполз из своего убежища, стал на задние лапы, а передними оперся на мою постель. Бедное животное дрожало всем телом. Итак, это была не мечта расстроенного воображения, но привидение, тень, призрак. Эта комната, без сомнения, была театром какого-нибудь ужасного, таинственного приключения. Что случилось тут? Эти мысли мучили меня до самого рассвета; я не мог уже заснуть снова. При первом блеске зари я встал с постели и оделся. Вскоре послышались в коридоре человеческие шаги и кто-то остановился у дверей.

— Войдите, — сказал я.

В комнату вошел старик.

— Я все беспокоился, сударь, об вас, — сказал он, — и пришел осведомиться о вашем здоровье.

— Как видите, — сказал я, — я здоров как нельзя лучше.

— Каково изволили почивать?

— Превосходно!

Старик, казалось, не верил этому.

— И никто не нарушал вашего сна? — прибавил он.

— Никто.

— Тем лучше. Теперь не угодно ли вам приказать что-нибудь?

— Приготовьте мне завтрак.

— Через четверть часа все будет готово, — сказал старик и ушел.

Пользуясь этим временем, я хотел открыть потаенную дверь; но после безрезультатных поисков должен был отказаться от своей попытки. Меня позвали завтракать, и я, бросив взгляд на таинственные обои, оставил красную комнату. Как ни любопытно было мне проникнуть в тайну ночного приключения, но я не заводил о ней речи; я знал, что верный слуга замка не откроет мне таинственной истории. Окончив завтрак, я поблагодарил добрых стариков за радушное гостеприимство и попросил указать мне дорогу в город. Старик вызвался проводить меня до большой дороги. Часа через три я был во Франкфурте.

Переменив свой костюм, я поспешил увидеться с профессором, с которым подружился на ферме моего хозяина. Он чрезвычайно беспокоился о моем отсутствии.

— Наконец вы явились! — сказал он, когда я вошел к нему в комнату. — Где вы провели ночь?

— В замке Эппштейн, — отвечал я.

— В замке Эппштейн! — вскричал он. — Где именно?

— В комнате графа Эверарда, который теперь живет в Вене.

— В красной комнате?

— Да.

— Вы не видели ничего? — спросил профессор с видом любопытства и сомнения.

— Сказать правду, я видел призрак, — отвечал я.

— Да, — проговорил он, — это тень графини Альбины.

— Кто это графиня Альбина? — спросил я.

— О, это ужасная, невероятная история, которой вы не захотели бы и верить, если бы не ночевали в красной комнате.

— Но теперь я поверю всему, клянусь вам. Вы можете рассказать мне эту историю и будьте уверены, любезный профессор, что у вас никогда не было и не будет такого внимательного слушателя.

Профессор согласился на мою просьбу и рассказал мне необыкновенную историю красной комнаты.

— Что это за история? — спросили мы все, в один голос, графа Элима.

— Из этой истории я сделал толстую и прескучную книгу, и, если вам угодно, я принесу завтра свою рукопись и