силуэт откинутой назад головы Скотта. Его рот был приоткрыт, словно мужчина кричал. Обрубок пальца, поддерживаемый проволокой, отбрасывал тень, напоминающую цилиндрическую трубку, расположенную под углом. Из-за отсутствия перспективы казалось, что одна тень находится перед другой. Цилиндрическая трубка была нацелена прямо в раскрытый рот Скотта.

Откуда-то издалека донесся вой сирен. Перед тем как войти внутрь склада, Хантер вызвал подмогу, но по звуку детектив понимал, что полицейские появятся здесь минут через пять, может быть, через три… Слишком долго ждать…

Оливия взглянула на Хантера. Она была совершенно спокойна.

— Я знала, что они приедут, — тыча в сторону детектива пистолетом, сказала женщина. — Будете ли вы живы к тому времени, когда полиция сюда доберется, будет зависеть от того, успеете ли вы разгадать последнюю часть моей головоломки.

Хантер не сводил глаз с дула пистолета.

— Не смотрите на меня. Лучше глядите на тень.

Роберт сосредоточился. Сначала ему показалось, что человек раскрыл рот, приготовясь пить из трубочки какую-то жидкость. Собирается ли Оливия залить что-нибудь в горло Скотта? Она хочет убить его таким образом? Это было бы нарушением ее стиля. Мысли Хантера путались.

Выстрел из пистолета, зажатого в руке Оливии, прогремел, словно взрыв атомной бомбы. Пуля вонзилась в стену, пролетев всего в нескольких дюймах от головы Хантера. Детектив вздрогнул. Электрический фонарик выпал из его руки.

— Ну же, Роберт! Вы ведь опытный полицейский, к тому же умный… Или вы не можете думать под дулом пистолета?

Вой сирен приближался.

— На тень, — произнесла женщина. — Смотрите на тень!!! У вас осталось мало времени.

Хантер подобрал фонарик. Он смотрел, но не видел. Что, черт побери, это значит?

Ба-а-ах!

Вторая пуля вонзилась в стену слева… на этот раз ближе… Кусочки бетона разлетелись в стороны. Один кусочек, оцарапав кожу, вонзился Хантеру в щеку. Детектив почувствовал, как заструилась кровь, но фонарик на этот раз из рук не выпустил. Хантер не отрываясь смотрел на тени.

— Обещаю, детектив, что в следующий раз выстрелю вам прямо в голову.

Оливия шагнула вперед.

Хантер старался справиться с тревогой, вызванной перспективой стать через несколько секунд трупом, и в то же время лихорадочно перебирал в голове варианты.

Уголком глаза детектив заметил, что Оливия вновь прицелилась.

Он не мог думать.

Но потом…

Глава 117

— Запись! — произнес Хантер, когда палец Оливии уже коснулся спускового крючка.

Тень изображала микрофон, поднесенный к открытому рту Скотта, а не трубочку, из которой пьют.

— Вы его записывали. Он рассказывал, а вы записывали его признание.

Оливия опустила руку с пистолетом. Ее губы растянулись в полуулыбке. Женщина подняла левую руку, в которой сжимала миниатюрное звукозаписывающее устройство.

— Я всех их записала. Каждый рассказал мне о том, как они избили, а потом изнасиловали мою маму. Их рассказы похожи один на другой. Здесь есть все. Они рассказывают, как расчленили ее тело, а затем, сунув в ящик, выкинули в океан. Вот только у Эндрю Нэшорна была сломана челюсть и он не мог говорить, но это уже не важно.

Хантер не знал, что сказать.

Скотт промычал что-то нечленораздельное. Его веки медленно приоткрылись.

— Лови, — произнесла Оливия, а затем бросила Хантеру магнитофон.

Детектив поймал его на лету, озадаченно посмотрел на звукозаписывающее устройство, а затем перевел взгляд на женщину.

— Можете оставить его себе, — сказала она.

— Это может помочь, Оливия, но врать я вам не стану. Для нашей несовершенной судебной системы эти показания мало стоят.

— Знаю. Я уже сделала то, что задумала. Мое правосудие свершилось. — Указывая рукой на миниатюрный магнитофон в руке Хантера, Оливия добавила: — Думаю, вам следует передать это средствам массовой информации. Пусть они сделают мою историю достоянием общественности. Это все не ради меня. Я знаю, что со мной случится. Это ради мамы.

Оливия утерла слезу, прежде чем та сбежала по ее щеке.

— Она заслужила справедливого отношения. Делайте с этим то, что сочтете нужным.

Положив пистолет на пол, женщина ударом ноги послала его по направлению к Хантеру.

— Арестуй эту свихнувшуюся суку! — завопил со своего места Скотт. — И отвяжи меня скорее, идиот!

Он принялся извиваться на стуле.

— Эта сука отрезала мне палец! Ты видел? Тебя поджарят на электрическом стуле. Сука конченая! Мой брат сделает из тебя отбивную в суде.

На этот раз Хантер оказался проворнее Оливии. Сильный удар кулаком обрушился на голову Скотта, возле виска. Голова Брэдли мотнулась в сторону, и он потерял сознание.

— Он болтал слишком много чепухи, — пожимая плечами и глядя на Оливию, сказал детектив. — Арестовать вас мне все же придется. Это мой долг. Но надевать на вас наручники я не стану.

На лице женщины появилось удивление.

— Мы выйдем вместе. Вы сможете высоко нести свою голову, а вот это дерьмо, — Хантер бросил недобрый взгляд на Скотта, — я закую в наручники.

Злость мигом исчезла из глаз Оливии.

— Вы хороший человек, Роберт, и хороший детектив, но у меня свои планы. У моей истории один конец, и ареста он не предполагает.

Хантер видел, как она положила себе в рот нечто размером с пятицентовую монету. Челюсти Оливии сжались. Послышался хруст — зубы женщины раздавили капсулу. Детектив бросился вперед, но было поздно. Тело Оливии уже начало падать. Впоследствии оказалось, что она приняла дозу цианида, в пятьдесят раз превышающую смертельную.

К тому времени, когда полицейские ворвались на склад, сердце женщины уже не билось.

Глава 118

Почти полтора часа понадобилось Хантеру, чтобы рассказать Гарсии, капитану Блейк и Алисе о том, что случилось с ним, начиная с прошлой ночи.

— Признаюсь, — сказала Алиса детективу, — когда ты позвонил и попросил зайти в базу данных Калифорнийского отдела социального обеспечения и поискать информацию об удочерении Оливии, меня это удивило. Прежде я и представить себе не могла, что ее можно в чем-то заподозрить. Единственным подозрительным фактом, который я сумела раскопать, было то, как быстро уладились все бюрократические формальности. Калифорнийские законы об усыновлении и удочерении вообще-то очень мягкие. Единственное обязательное условие — приемный отец или мать должны быть, по крайней мере, на десять лет старше того, кого удочеряют (или усыновляют). Деррик Николсон окончил юридический факультет университета. Он обзавелся друзьями в судебной системе и перезнакомился с еще большим