богословие: "Мыслить истинно, чтобы обрести эмоциональное здоровье".

Теория прошлого опыта предписывает отыскать источник боли — насилие, обиду — и каким–то образом "вывести его из организма". Наиболее духовные версии этой теории предлагают либо принести свою боль Иисусу, либо "внедрить" Иисуса в эту рану. Это своего рода эмоциональная археология: люди "откапывают" раны в прошлом и ищут исцеления в молитве, образном представлении или просто проговаривая и проясняя свою боль. Сторонники этой модели ссылаются на трансцендентность Иисуса по отношению ко времени: Он может быть "там" вместе с вами в тот момент, когда вам была нанесена рана или обида, и может исцелить их.

Сверхъестественная теория существует во многих вариантах. Одни (например, харизматы) рассчитывают на немедленное избавление, другие полагают, что Святой Дух осуществляет перемены постепенно, проживая Свою жизнь в человеке. Теоретики "измененной жизни" (они предлагают человеку, так сказать, "отойти в сторону", чтобы Иисус осуществлял Свою жизнь в нем) и другие весьма ученые богословы духовной жизни вверяют себя Богу: пусть ведет их и Сам производит в них изменения.

Признавая несомненную ценность всех этих моделей и в определенной степени испробовав их все на практике, я без большого труда смог выбрать из них наиболее подходящую.

Как–никак, я давно занимаюсь изучением Библии и богословия и стараюсь узнать как можно больше о Боге и вере. Я всегда полагался на авторитет Библии, концепция освобождения через истину казалась мне наиболее правдоподобной. Я обретал надежность и безопасность, признавая наличие Божьего замысла, Божью власть надо мной, свое положение в Боге, учение о прощении, оправдании и спасении верующего. Я верил в силу Библии и в то, что истина Божья преобразит всякую жизнь. Еще я знал, что, если сумею внушить те же понятия другим людям и открыть им постигнутую мной истину, для них тоже начнется процесс духовного роста.

И все же в больнице я встретился с людьми, которые уже много лет жили в Господе и подчас знали о Божьей истине куда больше, чем я. Эти люди — и миряне, и священники — прилежно молились, читали Библию, не забывали и о других духовных упражнениях. Тем не менее они были больны и по какой–то причине не могли идти предначертанным путем.

Та женщина в розовом халате была миссионером — пришлось отозвать ее, поскольку она утратила контакт с реальностью, не понимала, кто она, в каком веке живет. Хотя ее ситуация была экстремальной, я и в дальнейшем вновь и вновь наталкивался на подобное открытие, имея дело с сотнями более нормальных людей. Пытаясь преодолеть проблемы брака, воспитания детей, эмоциональные и профессиональные трудности, люди, естественно, прибегают к известным им истинам и навыкам, а в итоге эти духовные истины разочаровывают, "подводят" их. Примерно такое ощущение сложилось и у меня: это будет гораздо труднее, чем я ожидал.

Провал концепции истины

Сколько бы я ни твердил пациентам о Божьей любви, их депрессия не рассеивалась, сколько бы я ни напоминал им о Распятом и Воскресшем, зависимость от наркотиков не ослабевала. Больной сосредоточивался на мысли о "безопасности во Христе", а его вновь настигал приступ паники. Я стал разочаровываться как в возможностях "духовного вмешательства", так и в своем призвании. Чему я собирался посвятить ближайшие сорок лет жизни?!

Поймите меня правильно. Нельзя сказать, чтобы никому не становилось лучше, чтобы эти методы вовсе не приносили облегчения. Порой приносили. Я сам был свидетелем того, как молитва, изучение Библии и покаяние способствовали исцелению тяжелых клинических состояний. И все же чего–то недоставало. Меня томило неясное ощущение: должно быть что–то еще. В особенности меня беспокоили четыре обстоятельства:

1. Некоторые проблемы не поддавались никаким духовным методам.

2. Многие жизненные проблемы удавалось лишь отчасти облегчить, но не разрешить до конца, то есть духовные методы всего–навсего помогали человеку лучше справляться с проблемами.

3. Искренние, праведные, добросовестные и зрелые христиане достигали в некоторых областях предела духовного роста.

4. Духовное развитие, основанное на правильном богословии, должно было бы разрешать эти проблемы гораздо успешнее, чем это происходило в действительности.

Наступило время, когда я даже подумывал подыскать себе другое занятие. Я ожидал, что христианская психология начнет преобразовывать жизни людей, а этого не происходило. Но Бог, как мне казалось, велел мне продолжать эту работу, и я очень старался, даже записался на дополнительную практику.

Работа в христианских учреждениях предоставила мне возможность наблюдать за ростом людей. За пределами больницы я прослеживал практически то же самое, что и в ней: искренние христиане, прилагавшие все усилия к духовному росту, в каких–то областях жизни достигали "потолка", пробить который они не могли ни духовными усилиями, ни молитвой, ни изучением Библии, ни служением, ни "хорошим поведением". Это были весьма работоспособные люди — священники, служители, бизнесмены, следовавшие христианским принципам роста, — но их деятельность не была успешной.

Я знал: нужно что–то еще.

Родиться снова снова

Я продолжал работать христианским консультантом, и в следующие четыре или пять лет произошли события, опрокинувшие мои представления о мире. Я увидел, как люди преодолевают застой и растут дальше. Я стал свидетелем тех самых чудес, уповая на которые, я и выбрал эту профессию. Я наблюдал подлинные перемены: люди, страдавшие от депрессии, не просто приучались справляться с ней, но и избавлялись от нее; люди, страдавшие от расстройства питания, не просто справлялись с ним, а полностью его преодолевали. Люди, не умевшие строить отношения, не просто как–то выстраивали их, а возрастали в своей способности к близости, вступая в действительно глубокие отношения. Я наблюдал процессы, реально менявшие жизнь людей, я обрел то "большее", что искал. Люди "пробивали потолок".

Звучит как формула счастья, да? Ведь так здорово убедиться в своем профессионализме, научиться делать то, что ты призван делать. Я был счастлив, когда наткнулся на методы, помогавшие людям расти. Однако оставалась существенная проблема: они не совпадали с теми "христианскими" методами, которым учили меня. Чтобы помочь людям расти, требовалось ступить на такие пути развития, о которых и речи не заходило ни во время моей учебы и практики, ни в моем собственном духовном опыте. Прежде я никогда не наблюдал столь глубинные трансформации души.

Вот в чем заключалась проблема: я считал, что существует духовная