Стал первой искрой
мировой войны…»
Прошли года.
И многое — меж нами.
Но, может,
вы услышите меня?
Поговорим.
Конечно, о Вьетнаме —
Испании
сегодняшнего дня.
4
Когда
над полями риса
Тревожно
гремят тамтамы
(Вот так же
у нас по селам
В войну
грохотал набат),
Детей
затолкав в укрытье,
Не прячутся с ними
мамы —
На пост свой,
схватив винтовки,
Привычно
они спешат.
Пикируют
бомбовозы,
А женщины —
как тростинки.
На тоненькую
фигурку
Пикирует
самолет!
Еще не бывало
в мире
Трагичнее
поединка:
Прищурившись,
из винтовки
Тростинка
по асу
бьет!
Все стихнет.
Живые
мертвых
Без слез
и без слов
оплачут
И, стиснув до боли зубы,
Вернутся в поля
опять.
До следующей бомбежки…
А как поступить
иначе?
Нельзя
малышам без риса,
Нельзя
урожай не снять…
5
Вы помните
пустой полночный
город,
Застенчивую
русскую весну,
Дробь наших каблучков
и наши споры
Про все на свете —
даже про луну?
Да,
мы по-разному
о многом судим,
Совсем по-разному
глядим на жизнь,
Но вот в одном
как будто бы
сошлись
Всегда
людьми
должны остаться
люди
…Однако
ас,
не ведающий жалости, —
Ваш добрый,
ваш
сентиментальный Джон…
Эх, миссис Смит,
скажите мне,
пожалуйста,
Как это
в зверя превратился он?
6
Ему повезет,
быть может:
Он
к матери возвратится,
Увешанный орденами,
Лишь
ногу чуть волоча.
Но вам обнимать
не сына —
Расчетливого
убийцу —
Убийцу
детей и женщин,
Холодного
палача.
От этой
проклятой мысли
Вам
некуда
будет деться,
И будете вы
Метаться
И всхлипывать
по ночам.
Украли у Джона
совесть,
Украли у Джона
сердце,
Когда
посылали
парня
Карателем
во Вьетнам.
А если
частица сердца
Осталась
еще у сына,
То Джону,
как говорится
в России у нас, —
«Труба».
Припомните,
Энн,
про парня,
Бомбившего Хиросиму…
Но,
может быть,
ждет другая
И Джона,
и вас судьба…
7
Пират
пошел
в последнюю дорогу —
В пике.
Смертельное.
В пасть дьяволу.
Ко дну.
Не только женщины-тростинки,
слава богу,
Оберегают
гордую страну!
Зароется
горящим носом
в поле —
Чужое поле —
сбитый бомбовоз.
Ваш Джон…
Он заслужил
такую долю.
И что за черт
его сюда
занес!
Что потерял
ваш отпрыск
во Вьетнаме —
Юнец,
что не дожил
до двадцати?..
И вспомнит Джон в последний миг
о маме,
Что, может быть,
могла