серебряную ленточку, пусть и на неделю позже.

Внезапно он остановился.

– На съемках я познакомился с одним человеком, Санни Джо. С ним все в порядке?

– Увы, нет, – ответил Чиун. – Ты никогда его больше не увидишь.

– Жаль, он мне понравился.

– Не знаю, я с ним не был знаком.

– Тогда откуда ты знаешь, что он умер? – подозрительно спросил Римо.

– Он был другом Бронзини, а всех его знакомых казнили японцы.

– Черт!

Сорвав оберточную бумагу, Римо принялся возиться с крышкой маленькой картонной коробки. Грусть, проступившая у него на лице, сменилась радостным предвкушением, но, как только он открыл коробку, лицо у него вытянулось.

– Она пустая! – выпалил он.

– Как это похоже на белых! – скривился Чиун. – Твоя неблагодарность ранит меня в самое сердце.

– Неблагодарность тут ни при чем, просто я...

– Разочарован? – подсказал Чиун.

– Да, что-то вроде этого. Ну, хорошо, я действительно немного разочарован. Здесь же ничего нет.

– Взгляни повнимательней.

Озадаченный, Римо поднес коробку поближе к свету, и тщательно осмотрел каждый уголок.

– Все так же пусто, – пожаловался, наконец, он.

– До чего же ты все-таки глуп.

Отложив коробочку, Римо скрестил на груди руки.

– Отлично, я проспал целую неделю, так что неудивительно, если я плоховато соображаю. Тогда объясни мне, наконец, что это значит.

– Я подарил тебе вещь несравненной красоты, а ты порвал ее на мелкие кусочки.

– Так подарком была эта коробочка? – изумленно спросил Римо.

– Не просто коробочка, – поправил его Чиун. – Я тщательно выбрал ее из сотен других, отбросив многие, которые показались мне недостойными, чтобы нести в себе этот подарок.

– С виду – обыкновенная картонная коробка, – мрачно заметил Римо.

– Оберточная бумага был бирюзовая. Я выбрал для нее твой любимый цвет.

– В самом деле?

– Ну, может быть, один из самых любимых.

– Что ж, мне действительно симпатичен бирюзовый – после красного, синего желтого, зеленого и оранжевого. Нет, пожалуй, еще, темно-коричневого.

– Я завязал коробку серебряной ленточкой. На нее мой выбор пал потому, что серебро превосходно сочетается с бирюзой, так тщательно мною подобранной для обертки. Наконец, когда я добыл все это, то целый вечер медитировал, глядя на коробку, и только внутренне подготовившись к столь важному событию, я обернул ее бумагой и повязал сверху ленточку, сделав великолепный узел, который твои детские пальцы разорвали, даже не потрудившись задуматься над вложенным в него трудом.

– Извини. Наверное, я совсем потерял голову в горячке.

Суровое лицо Чиуна слегка смягчилось.

– Может быть, я смогу восстановить этот бесценный подарок, ведь, по сути, он всего лишь символ чего-то значительно большего.

– Чего же?

– Отцовской любви. Ведь я – единственный отец, которого тебе довелось иметь.

– О! – сказал Римо, и наконец, все понял.

– Как я смогу тебя отблагодарить? – спросил он, держа в руках простую бирюзовую коробочку, которая больше не казалась пустой.

– Ты уже это сделал, – мягко проговорил Чиун. – Ведь у меня есть ты, подлинное сокровище Синанджу.

Чиун просто сиял от счастья, и Римо улыбнулся ему в ответ. Казалось, их радость словно осветила всю комнату.

– Это самое лучшее Рождество из всех, которых у меня никогда не было, сказал Римо, ничуть не покривив душой.