- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (18) »
(потому что Хармони дралась беспощадно, без всяких правил), она, так ничего и не объяснив, убежала, а её мать, обеспокоенная, поспешила за ней.
— Хармони, — сказал мистер Паркер устало, — это мой брат и, следовательно, твой дядя. Приехал в отпуск из Индии. Кажется, он тебя никогда ещё не видел. В данный момент я бы добавил — к его счастью. Теперь, если позволите… — Он поднялся и, тяжело ступая, вышел из комнаты. — Я Хармони, — робко произнесла Хармони и протянула довольно грязную ладошку. Мужчина поднялся и пожал её своей большой рукой. — Моё имя Генри, но все зовут меня Джинджер[3]. Они с интересом смотрели друг на друга. Один видел перед собой маленькую девочку, босоногую, в старых джинсах, откромсанных по колено, и выцветшей футболке, которая призывала его: «Береги китов». Её ноги нельзя было назвать чистыми, и от неё слегка пахло курами.
А девочка, без сомнения, увидела симпатичное животное. Давно уже Хармони пришла к выводу, что, за немногим исключением, животные приятнее, чем люди. Поэтому людей, которых знала или встречала, она в своём воображении легко (в результате долгой практики) представляла как млекопитающих, птиц, рыб и даже насекомых (её учительница была, например, Жуком-богомолом). Хармони хорошо рисовала и воплощала свои фантазии в портретах, на которых голова того или иного человека венчала туловище избранного ею животного. В своей спальне она прятала большой альбом, на первой странице которого красовалась Зобастая Голубка, держащая на своей пышной гордой шейке хорошенькую головку её матери с довольно беспечным выражением лица. На следующем листе был изображён отец Хармони, Морской Лев: лысая голова, большое гладкое, с усами лицо, выпуклые глаза. Напротив — Мелоди с голубыми, чуть раскосыми глазами, любующаяся своим отражением в высоком зеркале: волосок к волоску, блестящая шерсть Сиамской Кошечки, длинный хвост элегантно обвивает чистенькие лапки. Теперь, глядя на дядю Джинджера, Хармони сразу же признала в нём медведя: грузный, мохнатый (в костюме из твида), длиннорукий, с большими ладонями. И не просто медведя. Хотя борода и усы ещё хорошо сохраняли цвет, из-за которого он получил своё прозвище, в густой шевелюре уже была заметна ранняя седина. Серебристый Гризли!
Они заговорили разом. — Вы с папой мало похожи, — сказала Хармони. — Вы с сестрой мало похожи, — сказал Серебристый Гризли, и они рассмеялись, сразу почувствовав симпатию друг к другу. — Хочешь посмотреть сад? — спросила Хармони. — Я покажу тебе моё логово. — Логово тигра? — О, ты догадался, кого я изображала? Конечно, ты ведь долго жил в Индии. Хотя, я думаю, их там уже немного осталось. — Немного, — кивнул Серебристый Гризли. — Ты видел когда-нибудь тигра? В джунглях видел? — Да, доводилось. Кстати, а ты здорово подражаешь. Откуда ты знаешь, как рычит разъярённый тигр? — Из фильмов по телику. Ещё я слышала их в зоопарке. Не злых, а голодных. И, думаю, тоскующих по родине. — Ты не любишь зоопарков? — Ну, как сказать… Я знаю, что они нужны. Но я также знаю, что животные не могут быть счастливы в неволе. Они пришли к курятнику. Серебристый Гризли еле протиснулся в дверь, согнувшись пополам. Ему вежливо был предложен ящик из-под чая, на который он и сел, пригнув голову под низким потолком и свесив длинные руки. Он посмотрел на Хармони, балансирующую на насесте.
— Ты очень любишь животных? — спросил Серебристый Гризли. — Да. Я люблю животных больше, чем… — Хармони запнулась. — Больше чего? — Больше всего остального. — А кто у тебя есть? — Ты имеешь в виду животных? — Да. Последовала пауза. Затем Хармони со вздохом ответила: — Никого. Дядя Джинджер резко поднял голову и стукнулся о крышу курятника. — Ни собаки? — удивился он. — Ни кошки? Ни кроликов, морских свинок, мышей, попугайчиков? Никого?! Хармони покачала головой. Она водила большим пальцем голой ступни по полу, рисуя буквы в пыли старых опилок. Дядя Джинджер, сидевший напротив, прочёл слово в перевёрнутом виде:
— Хармони, — сказал мистер Паркер устало, — это мой брат и, следовательно, твой дядя. Приехал в отпуск из Индии. Кажется, он тебя никогда ещё не видел. В данный момент я бы добавил — к его счастью. Теперь, если позволите… — Он поднялся и, тяжело ступая, вышел из комнаты. — Я Хармони, — робко произнесла Хармони и протянула довольно грязную ладошку. Мужчина поднялся и пожал её своей большой рукой. — Моё имя Генри, но все зовут меня Джинджер[3]. Они с интересом смотрели друг на друга. Один видел перед собой маленькую девочку, босоногую, в старых джинсах, откромсанных по колено, и выцветшей футболке, которая призывала его: «Береги китов». Её ноги нельзя было назвать чистыми, и от неё слегка пахло курами.
А девочка, без сомнения, увидела симпатичное животное. Давно уже Хармони пришла к выводу, что, за немногим исключением, животные приятнее, чем люди. Поэтому людей, которых знала или встречала, она в своём воображении легко (в результате долгой практики) представляла как млекопитающих, птиц, рыб и даже насекомых (её учительница была, например, Жуком-богомолом). Хармони хорошо рисовала и воплощала свои фантазии в портретах, на которых голова того или иного человека венчала туловище избранного ею животного. В своей спальне она прятала большой альбом, на первой странице которого красовалась Зобастая Голубка, держащая на своей пышной гордой шейке хорошенькую головку её матери с довольно беспечным выражением лица. На следующем листе был изображён отец Хармони, Морской Лев: лысая голова, большое гладкое, с усами лицо, выпуклые глаза. Напротив — Мелоди с голубыми, чуть раскосыми глазами, любующаяся своим отражением в высоком зеркале: волосок к волоску, блестящая шерсть Сиамской Кошечки, длинный хвост элегантно обвивает чистенькие лапки. Теперь, глядя на дядю Джинджера, Хармони сразу же признала в нём медведя: грузный, мохнатый (в костюме из твида), длиннорукий, с большими ладонями. И не просто медведя. Хотя борода и усы ещё хорошо сохраняли цвет, из-за которого он получил своё прозвище, в густой шевелюре уже была заметна ранняя седина. Серебристый Гризли!
Они заговорили разом. — Вы с папой мало похожи, — сказала Хармони. — Вы с сестрой мало похожи, — сказал Серебристый Гризли, и они рассмеялись, сразу почувствовав симпатию друг к другу. — Хочешь посмотреть сад? — спросила Хармони. — Я покажу тебе моё логово. — Логово тигра? — О, ты догадался, кого я изображала? Конечно, ты ведь долго жил в Индии. Хотя, я думаю, их там уже немного осталось. — Немного, — кивнул Серебристый Гризли. — Ты видел когда-нибудь тигра? В джунглях видел? — Да, доводилось. Кстати, а ты здорово подражаешь. Откуда ты знаешь, как рычит разъярённый тигр? — Из фильмов по телику. Ещё я слышала их в зоопарке. Не злых, а голодных. И, думаю, тоскующих по родине. — Ты не любишь зоопарков? — Ну, как сказать… Я знаю, что они нужны. Но я также знаю, что животные не могут быть счастливы в неволе. Они пришли к курятнику. Серебристый Гризли еле протиснулся в дверь, согнувшись пополам. Ему вежливо был предложен ящик из-под чая, на который он и сел, пригнув голову под низким потолком и свесив длинные руки. Он посмотрел на Хармони, балансирующую на насесте.
— Ты очень любишь животных? — спросил Серебристый Гризли. — Да. Я люблю животных больше, чем… — Хармони запнулась. — Больше чего? — Больше всего остального. — А кто у тебя есть? — Ты имеешь в виду животных? — Да. Последовала пауза. Затем Хармони со вздохом ответила: — Никого. Дядя Джинджер резко поднял голову и стукнулся о крышу курятника. — Ни собаки? — удивился он. — Ни кошки? Ни кроликов, морских свинок, мышей, попугайчиков? Никого?! Хармони покачала головой. Она водила большим пальцем голой ступни по полу, рисуя буквы в пыли старых опилок. Дядя Джинджер, сидевший напротив, прочёл слово в перевёрнутом виде:
ГРЯЗЬ
— Вот что говорят мама и папа о животных, — сказала Хармони уныло. — Чтобы у меня появилось животное, хоть какое-нибудь животное, должно произойти чудо. Ты веришь в чудеса, дядя Джинджер? — Верю. — В Индии много чудес, да? Ходят по канату и заклинают змей, лежат на кроватях с гвоздями, и всё такое? — Да. — А ты сам умеешь что-нибудь? — Немного, — уклончиво ответил дядя Джинджер. — Ух! — встрепенулась Хармони. — Вот бы увидеть, пока ты здесь! Кстати, сколько ты у нас пробудешь? — Пару недель. Они посмотрели друг на друга, и дядя Джинджер сказал, улыбаясь в бороду: — Нет, я не собираюсь сразу идти к твоим родителям и заявлять: «Хармони нужен щенок, или кролик, или ещё кто». Это ваше семейное дело. Но я постараюсь помочь. — О, хоть бы получилось! Они выбрались из курятника, и дядя Джинджер со вздохом облегчения распрямился. Он посмотрел вверх, на голубое небо, потом вниз, в карие глаза, которые следили за ним. — У тебя много желаний, Хармони? — спросил он. — Да, — ответила Хармони, слегка потягивая Рэкса Рафа Монти за потрёпанные уши. Из дома послышались голоса. — Джинджер! — рявкнул Морской Лев. — Чай готов! — Хармони! — проворковала Голубка. — Иди и приведи себя в порядок. Сиамская Кошка всё ещё дулась и голоса не подавала. — Мечты сбываются, так ведь? — с надеждой в голосе тихо спросила Хармони. — Ну хоть иногда? Серебристый Гризли положил большую лапу ей на плечо и, кивнув, так же тихо ответил: — Иногда сбываются…ГЛАВА 2 Охота за сокровищем
Первые две недели летних каникул промелькнули незаметно. Как-то утром Хармони проснулась с ощущением, что в этот день должно произойти что-то неприятное. Ну да! Дядя Джинджер уезжает — сначала в Девоншир повидаться с друзьями, а потом опять в Индию. Было чудесное солнечное утро. Обычно Хармони поспешила бы выскочить из дома, пока Морской Лев и Зобастая Голубка ещё похрапывали на разные лады и Сиамская Кошка нежилась в своей постельке. Но сегодня Хармони не торопилась вставать. Она вспоминала обо всём, что произошло за- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (18) »