- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (19) »
— Будет вам кино. Рам и Шиам. И театр я вам покажу. Такой театр, что МХАТ обрыдается. Веник кривой?
— Кто?
— Напарник твой безголовый!
— Нет.
— Ты гляди за ним в оба глаза! Ему его же собственные трусы доверь — он и их потеряет. Ты парень вроде бы серьезный, я…
— Заканчивайте, — перебила телефонистка.
— Цапфа жива?
— Разъединяю, — сказала телефонистка и разговор прервался.
II
Сергей отодвинул занавеску с силуэтом средневекового города. По дороге, параллельно железнодорожному полотну, проносились автомашины. Литр Иваныч лежал на верхней полке, и тоже смотрел в окно, подложив кулак под подбородок. — Смотри какая, — сказал Сергей. — Я таких даже в кино не видел. А эта? — Тоже импортная, — подтвердил Литр Иваныч. — А вот обкомовская, — он показал на черную «Волгу» стоявшую за шлагбаумом на переезде. — Только больно какой-то обсосок за рулем. У них там обычно ряхи — во! И в галстуках. За окном сплошной стеной потянулся лес. Литр Иваныч спустился и присел на нижнюю полку. — А где ваш кот? — спросил он у попутчицы, завязывая ботинки. — Какой кот? — ответила бабуся. — Я кошачьего запаха терпеть не могу. Никогда в доме — ни котов, ни кошек. — Наверно приснилось, — сказал Литр Иваныч, протирая глаза. — Вчера переборчик-то был. Какая следующая станция не подскажите? Если стоит, так хоть может до буфета добежим, — пояснил он Сергею. — Теперь уж до границы без остановки, — ответила бабуся. Литр Иваныч с Сергеем спросили одновременно: — С кем граница? — Поезд куда идет? — С Эстонией, — ответила бабуся. — А вы куда едете? — В командировку, — медленно проговорил Литр Иваныч. — Из Москвы? — Из Горького, — соврал Литр Иваныч. — Из Нижнего значит. Ну и как там у вас, на стрелке далекой? Коммуналка высокая? — Разные бывают, — ответил Литр Иваныч недоуменно. — У нас, конечно, не так как в Питере. Там-то, сами знаете… Питер, он же… — Да, да, — согласилась бабуся. — Читала. Питер жутко дорогой. — А у меня в квартире — два с половиной, по проекту, — сказал Литр Иваныч. — Обыкновенная, двухкомнатная. — Две с половиной на наши, — задумалась бабуся, — это что же? — Да так же и выходит, — сказал вошедший в купе мужчина с полотенцем через плечо. — И вы тоже? — изумился Сергей. — Здоровы же вы спать. Валерий, — мужчина протянул руку. Литр Иваныч и Сергей представились. — Меня — Катерина, — сказала бабуся. — А по отчеству? — спросил Сергей. — Да какое сейчас отчество, — она махнула рукой. — У нас давно без отчества. Так Катькой и помру. Считай, что отменили. — Да и удобнее, — сказал Валерий, — Парится еще, с отчеством. У американцев все на «ю». Ни «ты» ни «вы» нет. Демократия. — Я в Прибалтике никогда не был, — сказал Сергей. — Эстония, это ведь Таллин? — Таллин, — подтвердил Валерий. — А по-эстонски вы знаете? — спросил Сергей. — А как же! — Скажите что-нибудь. — Яак Йола, Вана Таллинн, Каубамая[4]. — Я слышал, что в магазине, если по-русски говоришь, тебе ничего не продадут, правда? — спросил Сергей. — Вполне может быть, — ответил Валерий. — А мне вот мужики на заводе рассказывали, — вступил в беседу Литр Иваныч. — особенно если на селе, в деревне у них… — На хуторах, — поправил Валерий. — Попить, допустим, попросишь. Так она даст. Попить-то. Даст. А сама туда плюнет! И стакан потом разобьет. — Сейчас, после Бронзового солдата[5], я ничему не удивлюсь, — ответил Валерий. — А вы везде говорите: мы, мол, туристы из Москвы. Тогда они по-другому относятся. Это к нам, местным не больно-то. У меня дочке четырнадцать лет, так тоже — оккупант. — Покупать? Не-е-ет. Какие мы покупатели, — отмахнулся Литр Иваныч. — Так, будя… Пиво ваше хвалят. У нас снабженец с Каунаса привозил. — А у меня знакомый, — сказал Сергей, — в общаге нашей живет, — пояснил он Литр Иванычу. — Служил в Таллине. Так рассказывал, что телевидение финское на обыкновенную, на обычную антенну ловит! Представляешь, Яковлевич!? А?! И фильмы всякие, такие, о-о-о… Эротика. И концерты! Рок-музыка, фестивали разные. — По кабельному вечером… — Да что вечером! — перебила Валерия бабуся. — Днем включишь — трахаются! Дети же! Всё видят. Ни стыда, ни совести. Белым днем показывают. — Они лучше нас всё знают, — махнул рукой Валерий. — Правда? — Эт точна, — подтвердил Литр Иваныч голосом товарища Сухова. — А очки у вас продаются? «Капельки», — уточнил Сергей. — Да очков, как грязи. У вас в Нижнем нет что ли? — Давно в «Универмаг» не заходил, — соврал Сергей. — Я вот такие хочу. Как у Алена Делона. — Найдешь, — уверенно сказал Валерий. — И еще, знаете, я слышал в Прибалтике диски западные можно купить в магазине. — Сидишки? Полно. Да народ сейчас все скачивает с торрентов. Каждый третий в автобусе с эмпе-три-плейером. — И «Роллинг Стоунз» пластинки есть!?! Послышались переливчатые звуки. Бабуся поднесла к уху плоский предмет. — Алло…. Я, Марусь… Бологое проехали… Да. Помню….. Хорошо-хорошо, не волнуйся. Передам… Всё, целую. Входящих набежит, пока. — Это у вас что?!! — спросил Сергей с изумлением. — «Моторола», — показала бабуся. — Вот так штука!! — Да, — согласилась бабуся, — старенький уже. Раритет. Мне с наворотами не надо. Главное, чтобы звонил. Это молодым навороченный подавай. Хотела внучке подарить — «Нокия» со скидкой в «Максиме»[6] продавалась. Так эта: «Мне с блюту-у-узом». У меня таких денег и нет. Что это блютуз-то? — спросила она Сергея. Он пожал плечами. — Я в этом не особо… — Это друг у дружки песни перебрасывают, фотки — пояснил Валерий. — Сейчас на всех современных моделях. — Пойдем что ли, покурим, — сказал Литр Иваныч Сергею. — Я же не… — Пойдем, — Литр Иваныч больно толкнул его в бок локтем.* * *
— Вагон-то другой, — закрывая двери тамбура, сказал Литр Иваныч. — Тот, как чумичка был, не отскребешь. А этот — ковровые дорожки. Там половика худого не лежало. И белье не рваное, заметил? Беленькое. — А как же мы на Таллин сели? Не сильно и пьяные были. О, ебическая сила! Так ведь на Таллин с другого вокзала, слушай! Ничего не понимаю. — Да ты был, как сосиска. Вроде ничего-ничего, а потом резко — хлоп! и готов. Пошел девятки писать. — Второй день так хлестать… А что, Яковлевич, поедем! А?! Таллин хоть посмотрим. Когда еще? Всё-таки советская заграница. Потом — как-нибудь. Семь бед — один ответ. — А занавесочки? Видел, что написано? — На какой занавеске? — На- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (19) »