как Саммаэль. Единственная разница была в том, что Саммаэлю куда лучше было в Сумеречье, где плотность мировых линий была высока, а расстояния между ними — малы; арденнские же навигаторы в таких условиях чувствовали себя неуверенно, и в Сумеречье предпочитали лишний раз не ходить.

Тонкости межпланетных перевозок Саммаэль, впрочем, оставил на пото?м.

За прошедшие триста пятьдесят лет Арденна колонизовала более пятисот миров. Что интересно, некоторые из них исходно были обитаемы; ну да что бывает с аборигеном, когда приходит технически подкованный колонизатор… В настоящее время все эти пятьсот миров, — и несколько тысяч автономных узлов связи, военных баз, транспортных терминалов, горнодобывающих комплексов! — были связаны в единую глобальную информационную сеть.

И вот эта Сеть Саммаэлю и была нужна.

Потому что только сбор информации по громадной площади, с высочайшей подробностью и во все моменты времени мог дать Саммаэлю нужную ему картину. А уж что делать с этой информацией, как её обрабатывать, как интерпретировать результаты, — это Саммаэль знал. Точнее, на тот момент думал, что знает.

Далее. На сегодняшний день Федерация чувствовала себя не очень. С одной стороны, централизованное управление и централизованное снабжение при крайне высокой протяжённости коммуникаций вовсе не способствовало счастливой жизни и продуктивной деятельности. Дальняя колония, сев без еды и без топлива, закономерно начинала бузить. Бунт подавлялся, — иногда оружием массового поражения, — но возникал следующий. На данный момент порядка сотни колоний практически не управлялись из Метрополии, представляя собой так называемую «Периферию»; впрочем, информационные сводки с большинства из них поступали исправно.

Также, по слухам, на «западной» окраине Федерации флот Арденны был связан некоей широкомасштабной военной операцией; причём, поговаривали о вторжении извне. Частично это объясняло, почему так мало внимания уделялось ситуации с Периферией. Впрочем, слухи оставались слухами, а сектор Хайнака был далеко; и этот вопрос Саммаэль также оставил на будущее. Если в будущем, конечно, этот вопрос его заинтересует.

Сейчас бо?льший интерес представляла глобальная информационная Сеть; и некоторый интерес — сама колония Дейдра.

С одной стороны, Дейдра находилась на самой окраине Федерации. Ещё, конечно, не дикая Периферия — но уже глухомань, задворки, деревня Зажопино. С другой стороны, колония была пока что под управлением Метрополии, и считалась планетой благополучной. Может быть, потому, что на Дейдре был расположен один из трёх в Федерации судостроительных заводов? Наверное. Была — помимо верфи — также пара судоремонтных предприятий, к ним тяжелая металлургия и машиностроение, электронная промышленность. Крупный грузовой порт, военная флотская база, армейская лётная академия. В общей сложности под сто миллионов человек, в восьми городских агломерациях, и доброй сотне фермерских поселений.

В общем, для задуманного Саммаэлем Дейдра была удобна.

И — да, что самое интересное! — здесь же был и свой, местный университет. А в соседнем квартале располагался филиал Айзенгардского института астрофизики. К этому заведению Саммаэль испытывал некую смутную тягу; надо было сходить на разведку, надо было… да руки пока что не доходили.

Пока что Саммаэль гонял компьютер, копал свою математику, курил местный дерьмовый табак да хлестал купленный втридорога кофе с Алканги. Впрочем, деньги водились; за консультации платили неплохо, а, удерживая достоверность своих прогнозов на уровне в пятьдесят один процент (при среднем по рынку «пятьдесят на пятьдесят»), Саммаэль заработал себе даже что-то вроде репутации.

Только скучал по Сумеречью. Скучал частенько. Нельзя было тут, как в Сумеречье: вдох, выдох, — и ты в другом мире. Нельзя было смыться в соседний мир, коли здесь наследил; нельзя было просто так, с бухты-барахты, отправиться ужинать в знакомый ресторан за двадцать линий отсюда. Нельзя было даже достать патроны к «беретте», не в ходу был тут калибр девять на девятнадцать^[2]; а где был в ходу — да как дотудова доберёшься. А покупать свой корабль и идти учиться в лётную академию, — до этого Саммаэль пока ещё не дозрел.

Но самое главное — скучал Саммаэль не только и не столько по Сумеречью. Скучал по Ани, скучал по Лари. Скучал по Джуду.

Глава 2. Ани, Лари, Джуд

Да, в Сумеречье-то Саммаэлю жилось неплохо. Сытно, тепло и весело.

Из своего угла, справа от входа, Саммаэль ещё раз оглядел кабак.

Всё было, вроде бы, нормально. Компания в центре зала, правда, была шумновата; грохотала по сдвинутым столам пудовыми кулачищами, требовала пива и мяса. Один организм драл лю… извлекал звуки из некоего четырёхструнного щипкового музыкального инструмента (Саммаэль зарёкся называть лютню «лютней», поскольку даже в ближайших соседних мирах этот инструмент называли очень по-разному); остальные не обращали на музыканта внимания. Работяги с соседней мануфактуры, подумалось Саммаэлю, вон, ручищи все в машинном масле. Не набухались бы да не испортили бы ужин; сразу после перехода жрать хотелось отчаянно.

Впрочем, два дедули за столиком поодаль, кажется, не ожидают особых проблем от этой компании; сидят себе за чем-то, напоминающим нарды, катают сосредоточенно кости да двигают фишки. По-видимому, подобные попойки были здесь в порядке вещей. Да и коммивояжеры за разными столиками в левом углу… нет, эти, правда, мандражировали. Саммаэль чувствовал — хотели все трое поесть да и срыть отсюда по-быстрому; дёргались, сидели как на иголках да кутались в длинные плащи. А «по-быстрому»-то не выходит, единственная официантка сбивается с ног, еле успевая обслуживать рабочих.

Да, шумновато здесь становится, шумновато.

Саммаэль оправил свой плащ — почти как у того торгаша; да и снят был с такого же, торговал тот, кажется, керосиновыми лампами, да теперь не торгует, только завтра вспомнит, как его зовут, — и ненароком нащупал под плащом рукоятку пистолета. Так, на всякий пожарный случай. Потому что магия магией, эмпатия эмпатией… а некоторых противников Саммаэлю пока что трудновато было предсказывать. А некоторых, демонстрировавших, по-видимому, отсутствие мозгов в голове, — и вовсе было никак. Так что «беретта девять-на-девятнадцать» выручала Саммаэля не раз и не два…

Всё изменилось в один момент. Топот кованых сапог по лестнице — и в подвале вмиг стало тесно. Пять… восемь в форме. Шинели, форменные фуражки, длинные ружья… так, карабины с ручной перезарядкой, первый выстрел в молоко, а второго уже не будет, пока