бы перед судом.
Пока они не сводили глаз с устья реки, а над головами у них угрожающе темнело небо, уже почти полностью скрытое надвигающимся с севера грозовым фронтом, позади них раздался чей-то голос.
На дороге, ведущей из деревни, показалась высокая фигура, закутанная в плащ с капюшоном, полы которого безжалостно трепал ветер. Это был Джозеф из Топшема, которому только что рассказали об их приезде.
– Матерь Божья, что здесь происходит? – вскричал он, подходя вплотную к стремени коронера.
Джон объяснил, что происходит и что они пытаются арестовать Эрика Пико, друга и компаньона Джозефа. У коронера мелькнула было тень подозрения, что здесь не обошлось без участия старого купца, но он быстро отогнал ее, зная добродетельность, честность и открытость Джозефа.
Старый торговец побледнел как смерть, услышав столь жуткие подробности. Он ухватился за седло Джона, чтобы не упасть, и на глазах его выступили слезы.
– Не могу поверить! Он приехал нынче утром, причем заранее договорился о своем отплытии на «Святом Ноне» с сегодняшним отливом. Он сказал, что хочет отвезти Мабель в гости к своему семейству на виноградники Луары – и его сестра специально приехала, чтобы сопровождать их.
Джон снова перевел взгляд в низовья реки на смазанное белое пятнышко, в которое теперь превратился корабль.
– Похоже, его желание исполнилось, Джозеф.
Они прождали еще полчаса, пока паруса «Святого Нона» стали совсем неразличимыми на фоне пелены дождя со снегом, который обрушился на долину Экса с небывалой силой.
– Теперь Ральф Морин ни за что не сможет приблизиться к кораблю на расстояние слышимости, – заявил Гвин, испытывая мрачное удовлетворение от того, что его навигационное пророчество сбылось.
Джон так пристально всматривался вдаль, что у него заболели глаза. Он всем телом подался вперед, словно стремясь выиграть у удаляющегося корабля еще хотя бы несколько дюймов.
– Хотел бы я иметь волшебную подзорную трубу, чтобы поближе рассмотреть, что там делается, – размечтался он. – Тогда я мог бы увидеть лицо Пико над бортом корабля и понять, сожалеет ли он о содеянном или радуется тому, что ускользнул от нас. – Он вздохнул и развернул Брана, чтобы следовать за остальными, которые уже направлялись сквозь разыгравшийся ураган обратно в Эксетер. Ветер был так силен, так резал глаза, что вскоре у всадников потекло из носа.
В эту ночь над Нормандией и Западными графствами пронеслась самая страшная за последние сорок лет буря, сорвавшая крыши с тысяч домов и повалившая колокольню церкви Святого Клемента в Эксетере.
На следующий день берега Ла-Манша усеивали обломки потерпевших крушение кораблей и тела погибших несчастных моряков.