(обратно)

23

По обычаю горцев, хозяин должен был постоянно уделять внимание гостю — не только обильно и вкусно кормить, хорошо ухаживать за его конем и развлекать его, но и ни в коем случае не оставлять одного.

(обратно)

24

В большинстве случаев нагучица — древняя старуха с веретеном в руках и с огромными грудями, закинутыми за спину. В данном варианте нагучица выступает в мужской ипостаси. Это можно объяснить общей деформацией традиционного сюжета, в частности, в предыдущей записи с героем состязается сама красавица.

(обратно)

25

Три серые змеи в традиционных сказках и нартском эпосе предназначаются для расправы с героем. В ряде случаев герой побеждает их с помощью магии — «стальных» усов (змеи обычно сидят в преподнесенном ему хмельном напитке). В данном случае в соответствии с ситуацией герой убивает змей мечом.

(обратно)

26

По обычаю адыгов, перед свадьбой невесту (особенно если она из другого аула) отводили не в дом жениха, а в дом его родственников или какого-нибудь уважаемого человека, где оберегали честь и достоинство невесты (см.: М. И. Мижаев. Мифологическая и обрядовая поэзия адыгов. Черкесск, 1973, с. 92).

(обратно)

27

В сказке нашли отражение дружественные связи адыгов с соседними народами. Упоминания об отношениях с калмыками встречаются весьма часто.

(обратно)

28

Конь занимал особое место в жизни горца. Не случайно в сказках нередко подчеркивается, что коней лучшей породы содержат в тайне от окружающих, в подземной конюшне, куда не должны проникать даже солнечные лучи.

(обратно)

29

Одна из сюжетных универсалий нартского героического и сказочного эпоса адыгов, Во время игры в альчики — «бабки» мальчик, проигравший свои альчики, начинает отнимать их у победителя. Тот, защищаясь, упрекает его, говоря, что лучше бы он отомстил за смерть своего отца. Вторая часть эпизода — испытание матери с целью узнать у нее, где находится знаменитый табун хана, — утрачена. Явное свидетельство деформации традиционного сюжета, характерное уже для записей конца XIX в.

(обратно)

30

Постоянный прием, который пускает в ход герой адыгской волшебной и иногда бытовой сказки при встрече с великанами, внушая им таким образом уважение к своей силе.

(обратно)

31

Победа над чудовищем, которое каждую ночь высасывало кровь у героини сказки,— традиционный подвиг сказочного героя.

(обратно)

32

Обычно орел выносит героя из подземелья или из «другого» мира в благодарность за оказанные ему услуги; в данном случае — явная деформация древнего сказочного мотива.

(обратно)

33

Месть героя (или героини) за кровь отца, брата или мужа — традиционный мотив адыгского фольклора (главным образом нартского эпоса и сказки). Иногда мститель привозит кровь убитого врага родителям погибшего, ослепшим от слез. Протерев ею глаза, они обретают зрение.

(обратно)

34

В фольклоре разных народов Кавказа женщина выступает мстительницей исключительно в тех случаях, когда в роду истреблены все мужчины, способные совершить возмездие.

(обратно)

35

Стальные ножницы — традиционный предмет обихода героинь адыгского фольклора (преимущественно героического эпоса и сказки). Вероятно, это какой-то древний мифологический предмет, исконное значение которого утрачено. Е. Б. Вирсаладзе высказывает предположение, что эта мифологема связана со стрелой-ножницами — «знаком» хозяйки зверей, владычицы леса. См.: Е. Б. Вирсаладзе. Грузинский охотничий миф и поэзия, с. 73—74.

(обратно)

36

В сказках адыгских народов отразились древнейшие представления о связи человека с тотемными животными. В данной сказке мотив рождения человека от зверя сильно затемнен (эпизод о том, как у львицы появился сын-человек, опущен), но вместе с тем связь Аслануко с миром животных сохраняется до конца. Даже обретя верного друга среди людей, Аслануко в конце концов уходит в лес.

Упоминания о слонах, львах, крокодилах и прочих экзотических животных, не обитающих на Кавказе, характерны для фольклора народов Кавказа. Эту особенность еще в прошлом веке отметил известный кавказовед П. К. Услар: «Несмотря на незнание или полузнание горцами львов и орлов, и львы и орлы часто употребляются ими для сравнения» (см.: П. К. Услар. Этнография Кавказа, II, с. 82).

(обратно)

37

Как правило, герой сказки встречает на своем пути одного иныжа (реже — трех, а иногда и семь). Упоминания о крае (стране) иныжей, где они властвуют безраздельно, крайне редки Характерно, что иныжи соблюдают те же обычаи, что и горцы, в частности обычай гостеприимства.

(обратно)

38

Описание того, как герой становится «молочным» сыном нагучицы, традиционно для адыгской сказки. Стабильна и формула-проклятие, которое произносит при этом нагучица.

(обратно)

39

По обычаю, хозяин должен был сопровождать гостя, пока тот не достигнет границ его края или пока гость не поблагодарит его и не разрешит возвращаться обратно.

(обратно)

40

Традиционный мотив фольклора народов Кавказа, в частности адыгского нартского и сказочного эпоса: убитое на охоте и освежеванное животное оживает и, убегая от охотника, говорит, что в его «воскресении» нет ничего удивительного. Узнать о более удивительном происшествии животное отсылает охотника к кому-нибудь другому. Рассказ последнего обычно представляет самостоятельный и развернутый сюжет.

(обратно)

41

Распространенный вид состязания сказочных богатырей — вбивать по очереди друг друга в землю. Тот, кто вгонял противника по горло, сносил ему голову.

(обратно)

42

Оставить мужчину без головного убора — значит оскорбить его мужское достоинство.

(обратно)

43

Кормить охотников и ухаживать за конями должен был хагрей.

(обратно)

44

По обычаю, самый младший из спутников должен ехать (или идти) с левой стороны. Если старшему понадобится послать его с каким-то поручением, ему не надо нарушать общий строй.

(обратно)

45

По обычаю, женщины в присутствии мужчины не должны были садиться, не ели с ним за одним столом.

(обратно)

46

В сказочном эпосе горцев весьма часты упоминания о «другом» мире или о нескольких мирах (верхнем, нижнем, среднем). Попав в этот «другой» мир, герой нередко обнаруживает, что жизнь там идет по тем же законам,