камбалу и бросил назад в море. Упала камбала в воду — пошли по морю волны.

Сидит ворон на камне, ждёт добычи. Попался ему тюлень. Молодой тюлень — спина пёстрая, брюхо белое.

— Не хочу тебя, — сказал ворон. — Уж очень ты молод, жиру не нагулял.

Убил ворон тюленя, толкнул назад в море. Упал тюлень в воду — ещё выше поднялись морские волны.

Сидит ворон на камне, ждёт добычи. Попался ему морж. Старый морж — усатый, оба клыка сломаны.

— Не хочу тебя, — сказал ворон. — Уж очень ты стар, мясо у тебя жилистое.

Убил ворон старого моржа и спихнул его назад в море. Упал морж в воду — потемнело море, поднялись волны горами. А ворон всё сидит на камне, добычи ждёт.

Попался ему кит — большой, жирный, на спине плавник, будто парус. Лежит кит — хвост в воде, голова на берегу, и рот открыт. Заглянул ворон в рот, а там рыбы всякой, как в неводе, полным-полно.

— Вот это по мне добыча! — сказал ворон и прыгнул киту прямо в рот. Наелся там рыбы досыта, а самую большую рыбу, самую жирную треску, с собой про запас взял. Потом выскочил изо рта, крыльями взмахнул и домой в тундру полетел.

Летит ворон, а навстречу ему лиса бежит.

— Откуда, ворон, треску несёшь? — спрашивает лиса.

А ворон и не отвечает, будто не слышит.

— Знаю тебя, старого, — говорит лиса, — подобрал на берегу дохлятину и рад.

Рассердился ворон, разинул рот:

— Врёшь ты, рыжая! Я нынче кита жирного поймал!

Только он это крикнул — выпала треска у него из клюва. Подхватила лиса треску и побежала.

«Ничего, — думает ворон, — у кита во рту ещё много рыбы. Сыт буду». Взмахнул крыльями и полетел назад к морю. А на море буря поднялась. Качается на волнах кит — хвост в воде, голова на берегу, и рот открыт. Прыгнул ворон киту прямо в рот.

А кит ударил хвостом по волнам, распустил плавник на спине, будто парус, рот закрыл и ушёл в море.

МЫШКА ВУВЫЛЬТУ

ЭСКИМОССКАЯ СКАЗКА

Погналась лисичка за мышкой Вувыльту.

Вувыльту бежала, бежала, видит: лисичка уже догоняет её — и скорей вскарабкалась на высокий камень.

Сидит там Вувыльту и дрожит от страха.

А лисичка легла у камня и ждёт, когда мышке надоест сидеть наверху и она спустится вниз.

«Лучше я с голоду помру, чем лисичке на обед достанусь, — подумала Вувыльту. — Надо спасаться!»

Думала Вувыльту, думала, как ей перехитрить лисичку, и придумала. Запрыгала она на камне и запела:

— Пи-пи-пи! Пи-пи-пи!

— Что это ты так развеселилась? — спрашивает лисичка.

— Да во-он, вижу, охотники с копьями и луками идут сюда!

— А тебе-то что, если они сюда придут? — спрашивает лисичка.

— А как же! — говорит Вувыльту. — Они всегда, когда доходят до этого камня, разжигают костёр и садятся обедать. Может, и мне что-нибудь останется.

— Охотники всегда садятся у этого камня? — насторожилась лисичка.

— Да, вот здесь, где ты сидишь, — говорит Вувыльту.

— Знаешь что, — сказала лисичка, — пожалуй, и мне пора обедать. Пойду-ка я порыбачу.

Поднялась и пошла потихоньку, а потом всё быстрей и быстрей. Так и убежала лисичка в тундру.

А Вувыльту прыгнула с камня на землю и запела:

— Пи-пи-пи! Пи-пи-пи! Про охотников-то я всё выдумала! А ещё говорят, что в тундре хитрей лисички зверя нет!

АЙГУЛЬ

ТОФАЛАРСКАЯ СКАЗКА

ВЫСОКО в горах жил старый Саян — богатый и нелюдимый. У него были многочисленные стада оленей, но самым большим богатством Саяна была его дочь, красавица Айгуль.

Отец очень любил свою дочь и никуда её не отпускал. И Айгуль никогда не видела людей. Она не хуже кабарги^[46] бегала по горам, взбиралась на самые крутые скалы, метко била из лука любого зверя и птицу, ездила на оленях, и олени понимали её и слушались.

Старый Саян был суров и замкнут, но его лицо добрело и глаза щурились в улыбке, когда до его слуха доносился звонкий смех дочери, её серебристый голосок и чудные песни. Они раздавались сначала тихо, потом всё громче и громче, наполняя волшебной мелодией необъятные просторы тайги. Песни Айгуль слушали горы, суровые и древние, как старый Саян. Могучие кедры, сосны и лиственницы стояли боясь шевельнуть ветвями. Гордые олени и изюбры останавливались, слушая пение Айгуль. Даже ручьи переставали журчать. Так и росла Айгуль, не зная печали.

Однажды к Саяну пришёл молодой охотник из племени, живущего в долине. Он принёс старику много ценных шкурок соболя в обмен на жирных оленей. Саян сидел в своём чуме*, дымя длинной трубкой, и молча смотрел на дары, разложенные гостем у его ног. А у входа в чум застыла красавица Айгуль. Она смотрела своими огненными чёрными глазами на прекрасного юношу и, конечно, влюбилась в него.

Молодой гость тоже был не слепой. И хоть много он видел красавиц, но такую, которая казалась сотканной из солнечного и лунного света, он видел впервые.

С этой минуты Айгуль пела песни о любви. А молодой охотник думал только о ней.

День прожил юноша у старика, а наутро, захватив несколько оленей, отправился в путь. Напрасно он просил Саяна отдать ему дочь — тот был неумолим. Слышать ничего не хотел и зорко следил за Айгуль.

Давно уехал юноша, оставив Айгуль в печали. Теперь в её песнях была тоска по людям, по смелому юноше из долины.

Не смог удержать Саян свою дочь. По диким звериным тропам убежала она от отца, но упрямый старик догнал её и вернул в чум.

Долго тосковала Айгуль, глаза её не просыхали от слёз. Слушая её горькие песни, плакали звери и птицы…

Есть у нас высоко в горах озеро, вода в нём студёная и чистая, как слеза. Говорят, что в него с высокой скалы бросилась красавица Айгуль, а злой и жестокий Саян прыгнул вслед за ней. Увидела девушка, что отец догоняет её, и превратилась в птицу-гагару, что живёт теперь в этом прекрасном озере, которое называется Агульским. А старый Саян окаменел от горя и превратился в скалу. Он и теперь стоит над озером, ищет в волнах свою дочь, но не может узнать её в птице-гагаре, слёзы текут по его каменным морщинам.

Примечания

1

Чум — жилище в форме конуса, покрытое шкурами оленей.

(обратно)

2

Пимы — высокие меховые сапоги из оленьих или нерпичьих шкур.

(обратно)

3

Малица — верхняя одежда из оленьих шкур с капюшоном и рукавицами.

(обратно)

4

Стойбище — поселение кочевых народов Севера.

(обратно)

5

Тупа —