Жалко, здесь нет Франчески, она бы с ума сошла от радости!» И вот у тебя захватывает дыхание, и ты понимаешь, что на твоих мозгах висит табличка «Все ушли на фронт».

Откуда ты взялся? Кто тебя знает? И кто, черт возьми, такая Франческа?

Выход один: оставайтесь спокойны и преодолейте минутное замешательство стандартным: «Я в порядке. Как у вас? Все здоровы?» Советую говорить «вы». Если не брать отшельника, питающегося корешками, у каждого есть друг или товарищ, даже если это мадагаскарский попугай, с которым вы делите свое существование.

Есть еще одна маленькая уловка: «У вас в паспорте до сих пор та забавная фотография? Можно на нее взглянуть?» И — зырк в документ — вам уже понятно, как его зовут. Дело сделано. Акробатам московского цирка с вами не сравниться!

Я дочь молочника

Я все чаще выхожу из себя по совершенно непонятным причинам. Сейчас, например, у меня такой период, когда я испытываю страшную ненависть к продавцам. Именно я. Дочь продавца и продавщицы молока. Терпеть не могу торговцев, которые, как только ты входишь в их магазин, позволяют себе по твоей одежде оценивать, сколько денег у тебя в кошельке. Стоит спросить их о цене какой-нибудь вещи, они сначала изучают твой внешний вид, а потом фальшиво отвечают: «Очень дорого». В родительском магазине такого не было, хотя, если хорошенько подумать, вряд ли в мире есть человек, который не может себе позволить ломтик сыра.

Помню, я увидела в витрине на одной из центральных улиц дизайнерскую лампу с огромными светящимися сердцами красного цвета. Захожу в магазин, чтобы спросить цену, и владелец, уставившись на мои полукеды и линялые джинсы, отвечает: «Очень дорого». Я: «А все-таки?» — «Дорого». Я, угрожающим тоном, почти срываясь на крик: «Как дорого?!» — «750 ООО лир». И тут я говорю: «Беру». Я и не думала покупать эту лампу! Я купила ее из мести. Я поставила ее в кабинете, и теперь меня не покидает ощущение, что я работаю в будуаре.

Есть еще одна категория продавцов, от которых нужно держаться подальше: эти скорее умрут, чем расстанутся со своим товаром — у них извращенная форма жадности. Они не разрешат вам ничего трогать. Они будут вас отговаривать. «На вашем месте я бы этого не покупал». Настоящие психи!

А продавщицы? Все туринские продавщицы слишком много о себе понимают — такие фифы! Сколько женщин ходят по магазинам зеленые от тоски, с грязной головой и лицом, как пергамент. Представь себя на их месте. Входишь в магазин, а продавщицы кажутся такими обалденными: одетые, как кинозвезды, в полной боевой раскраске… Бред это все. Я бы так оделась только на вручение премии Телегатто.

Нашествие родственников

Итак, ждем гостей. Важных, очень важных. Это мамины дальние родственники, и ты их если и видела, то давным-давно и лишь смутно помнишь их имена, но точно знаешь, что они обсуждают твою жизнь с первых ее минут. Для этой цели из всех правнуков, разбросанных по земному шару, они выбрали только тебя.

Излишне говорить о твоем безграничном счастье при мысли, что именно тебе они уготовили роль любимицы. И вот меньше недели отделяет тебя от заветного дня — слишком мало времени, если учесть, что твоя квартира далеко не Палаццо Питти. И в то время как мамуля провозгласила себя Королевой Уборки, твоя тревога достигла высшей отметки. Полы должны блестеть, как площадки для катания на роликах, на ковре не должно быть ни единой ворсинки, несчастную моль в шкафу нужно истребить, чего бы это ни стоило. «Мы не должны выглядеть неряхами, шевелись, у меня от тебя и так одни неприятности!..»

Угрызения совести даже заставляют меня, недостойную дочь, протереть жалюзи и купить бонсай, готовясь рассказывать, что истязать невинное деревце — это мое любимое хобби.

И вот — пробил час икс. Чудовища прибыли. Они входят, а мы встречаем их словами: «Извините за беспорядок…» Вранье. Изнеможение от всей этой домашней работы можно сравнить разве что с донорством молочной кислоты или с чем-нибудь вроде того. Зачем? Зачем изображать из себя суперженщин? Естественно, все не могло пройти гладко: в спальне на ширме висели забытые трусы. Мамуля кидает на меня испепеляющий взгляд, на секунду превратившись в точную копию Бегущего-по-Лезвию-Бритвы, и мне оставалось лишь ждать своей участи, как апостол Петр ждал третьего крика петуха.

Настало время чете родственников осматривать, выспрашивать, вынюхивать… Он нерешительно переступает с ноги на ногу, она демонстрирует доисторическую розовую губную помаду. На его роже не больше эмоций, чем на картофельном клубне, а от нее пахнет дешевым одеколоном. Я улыбаюсь, отключив мозги, а мамуля продолжает нести чушь. Наконец они уходят. Я чувствую себя как выжатый лимон. Мамуля с довольной улыбкой спрашивает: «Ну что? Неужели это было так трудно?» В ответ мне хочется закричать: «Черт бы побрал этих твоих гостей!» Но я проглотила язык.

Ай донт спик инглиш

Дорогие друзья, будучи в более или менее здравом уме, во всеуслышание признаюсь, что принадлежу к той горстке итальянцев, которые не говорят по-английски. Клянусь, что до сих пор как следует не выучила спряжение глагола иметь в настоящем времени, не уверена в том, как пишется слово goodbye, и не понимаю, в чем разница между home и house, после того как я узнала, что в обоих случаях речь идет о доме. А ведь на курсах мы все это проходили…

Я перепробовала миллиард ускоренных курсов, на которых занимаешься по двенадцать часов в день целую неделю. Обычно они проходят в самом центре города, и за парковку нужно платить примерно столько же, сколько за месяц в Оксфорде. Зато преподают на таких курсах носители языка, они постоянно улыбаются, но ни слова ни говорят по-итальянски. А чем я хуже? Вот возьму и поеду преподавать в Лондон: час болтаю, а если задают вопрос, отвечаю жестами, как индеец. На всех курсах обязательно выдают бесплатные аудиокассеты, но поскольку слушать их некогда, они так и пролежат мертвым грузом до очередного переезда.

Еще я пробовала курсы по подписке. Первые номера — просто блеск, но уже с пятого выпуска они становятся совершенно непонятными. Это все равно что после начальной школы сразу поступить в аспирантуру. А стоит пропустить один номер — тебе хана. И зачем я променяла уроки музыки на уроки английского? После трех недель занятий моя подруга Даниэлла замечательно играла позывные Евровидения на флейте, в то время как я произносила my name is Lucy с непринужденностью гнома, съезжающего с горы на куске мыла.

И вообще, честно говоря, знание языка ума не прибавляет. Просто по-другому говоришь о чем-то, что уже знаешь. Если ты скажешь яблоко или назовешь его apple, что