получится. Мошенник рассердился:

— Да кончай ты со своими подковырками!

— Но–но! Ишь, вольность взял. Гляди, как бы я опять не обстриг тебе ногти!

Восемь Жизней сжал челюсти, но промолчал.

— Кто еще посвящен в это дело, господин Оанча? — спросил Профессор скороговоркой.

— Никто.

— Вы говорили о дружке из порта. С ним советовались?

— Я что, дурной?! — Восемь Жизней криво усмехнулся. — Дружок! Мой единственный друг — перо!

— И тот ненадежный! Помнишь, как утек, когда я тебя помял?

Он явно искал ссоры. Силе пристально посмотрел на него.

— Что за черти не дают тебе покоя, Митря?

Вор хотел было ответить, но передумал. Он вскочил и исчез в темноте.

Жикэ Оанча достал плоскую бутылку виски и налил в крышечку.

— Реквизит, — заметил Силе, улыбаясь.

— В добрый час! И да поможет нам бог!

— Карты были давно розданы, господин Оанча!

— То есть мне на роду было написано встретить вас?

— Естественно.

— И задавить того бедолагу?

— Того или другого. Не случись этого, вы бы не стали смываться, верно?

— Верно. — Он потер подбородок в задумчивости: — Боюсь я Челнока… Как бы он нам не подгадил, вы еще не знаете, что это за гусь.

— Давно с ним знакомы?

— Тогда, на шоссе, я. увидал его впервые, но мне рассказали здешние воры, которые хорошо его знают: Пирог, Кривой, Кулак. Нет на нем креста, пырнет пером неизвестно за что. И всегда в спину.

— И вы верите?

— Шесть лет просидел из‑за него Санду Пирог: Каиафа оставил его с пером меж ребер после общего дела.

— Когда это случилось?

— Году в сорок седьмом. Кривому выписал рецепт на стеклянный глаз, Кулака продал. Как вы его не раскусили?

Он говорил шепотом, пристально вглядываясь в тьму. Профессор снова закурил. И сказал задумчиво:

— Раскусить‑то я его раскусил, господин Оанча, но у меня не было выбора. Кроме того, если говорить откровенно, он меня крепко несколько раз выручил. За версту чует опасность, черт его знает каким образом, — Беглый покачал головой. — Я не поручусь, что он меня любит как родного, однако после всего того, что мы пережили вместе. Нет, он меня не продаст.

— Вы уверены, господин профессор?

Они вздрогнули. Вор дьявольски улыбался за их спинами.

Поигрывая ножом, он глядел на Восемь Жизней:

— Стучишь, да?

— Лишь пересказываю то, что слышал от других, — испугался Оанча.

— Хорошо, фрателло! Отлично, амико! — Он повернулся к Силе: — Будь спок, Беглый. Я — с вами!

Они встретились на следующий день вечером. Жикэ Оанча добыл провиант, бидон для воды. Вор вынул деньги.

— Держи кусок, Беглый, на размен.

— А тебе?

— Есть пока. Вдвоем нас с ходу засекут. Встречаемся через два часа. Удачи!

Он удалился. Оанча поискал взгляд Беглого:

— Как считаете, Профессор?

— Пожалуй, он прав, патрули знают, что мы ходим вместе,

— А я боюсь.

— Брось. Раз он сказал, что идет с нами…

— Плохо вы его знаете! Силе похлопал его по плечу:

— Пока не перебрались на ту сторону, можете спать спокойно. Пошел я, пока не всюду закрыли.

Челнок пробрался во двор. Дом был заброшенный, бурьян наступал на крыльцо. Димок достал из щели ржавый ключ и открыл дверь. Петли заскрипели, заставив вора испуганно оглянуться. Он вошел в дом и бросился к окну. Из‑за старинных, ручной работы занавесок можно было наблюдать за улицей. Он оставался в неподвижности целых полчаса. Ничто не нарушало спокойствия ночи. Он закурил, затем сорвал со стены ковер и стал расковыривать ножом штукатурку.

Вор вытащил последний кирпич, осторожно положил его на остальные, затем достал из тайника чемодан.

Глаза его бешено прыгали в глазницах. Он еще раз осмотрел улицу, затем поспешно открыл замок — и вздохнул глубоко, с облегчением. Зеленоватые пачки долларов спокойно лежали на месте. Он смотрел на них долго, пока не зарябило в глазах…

…Когда он проник в погреб, братья Зуграву очарованно смотрели на банковские билеты и ничего не слышали. Первым он уложил Тити. Старшие тоже не успели обернуться. Кровь била из них фонтаном. Нику успел сказать:«Не будет тебе счастья, Димок!«Вор содрогнулся. Глупости!

Он запер чемодан, взял его под мышку и покинул дом.

На обочине шоссе остановился и посмотрел в небо. Луна давно скрылась под залежами облаков.

Первый раз в жизни не подвела, сука!

Возле ямы Жикэ Оанчи он подал условный сигнал. Ему ответил Беглый.

Порядок.

И все‑таки что‑то было не в порядке. Димок впервые ощутил свое сердце, оно было огромным, живым, неспокойным. И остановился в нерешительности.

Внезапно со всех сторон вырвались огни, высветив его как на ладони. Вор оглянулся в испуге и замер, не в состоянии оторвать взгляд от стоящего перед ним офицера.

— А–а–а–а! — Завопил он, как смертельно раненый зверь. Наконец‑то он понял.

ЭПИЛОГ

Генерал перевел взгляд с одного на другого. В глазах майора Дашку горел черный огонь. Капитан Василе Драгу курил, пряча окурок в кулак —привычка беглого вора… Генерал улыбнулся:

— А потом?

Дашку поставил рюмку на краешек письменного стола.

— Мы вскоре убедились в том, что налет совершили Димок с братьями Зуграву. К сожалению, тайник с долларами обнаружить не удалось. Челнок не преминул прикончить своих сообщников. Арестовав его, мы начисто лишались шансов вернуть валюту: Димок никогда бы не признался, я давно его знаю. Поэтому мы решили устроить за ним»погоню». Направляя его по заранее намеченному маршруту, засекая через каждые сто метров, мы подсказали ему вывод, что на территории страны не укрыться. Выбора у него не оставалось: надо было извлечь доллары из тайника и попытаться перейти с ними через границу. Так оно и случилось. Налицо была опасность того, что, находясь на свободе, он наломает дров. Даже под зорким оком Профессора Димок не раз был на шаг от убийства.

— Асоциальный тип! — заметил генерал.

— Абсолютно. Нам было ясно, что совершенно необходимо приставить к нему сопровождающего. За пять дней до старта капитан Василе Драгу преобразился в Беглого, осужденного на десять лет за двойное убийство. Проникновение в преступный мир оставалось одним из самых деликатных моментов операции. Нам помогли несколько бывших