- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (38) »
похмелье, быстрое и убийственное, терзая каждую клеточку моего тела. Я пробормотал:
– Пресвятая Богородица.
Охранник свалился на стойку. Неизбежная кружка с пивом до середины замерла в изголовье. Появился Джефф, поздоровался:
– Славное утро, ребятки.
Негодяй и садист. Он включил телевизор. Пробежался по каналам, остановился на «Небесных новостях» и услышал:
– Паулу Йатс нашли мертвой.
Меня как громом ударило. Мне нравилась эта заблудшая малышка. Однажды слышал, как она сказала:
– Когда Фифи в первый раз свалилась с кроватки, я бросилась к врачу. Я чуть с ума не сошла от страха. Врач сказал, что на этой детке просто слишком много драгоценностей, и все.
Ну как можно ее не любить?
Как-то я слышал, как Мэри Кофлан сказала:
– Одно дело – петь блюзы. Когда я попробовала их прочувствовать, я чуть не умерла.
Аминь.
Джефф покачал головой, уставился на меня и сказал:
– Какая бессмысленная потеря.
Но я знал. Выражение его лица было как у всех матерей этой страны. Оно предупреждало: «Пусть это послужит тебе уроком».
Джефф был слишком хорошо воспитан, чтобы произнести это вслух.
Охранник зашевелился, потянулся к кружке, допил остатки и снова заснул. В моем старом пабе, «У Грогана», таких было двое. Одинаково одетые, они всегда сидели на разных концах стойки:
бумажные кепки шерстяные куртки синтетические брюки.Одинаковая выпивка. Всегда наполовину выпитая пинта «Гиннеса» с сохранившейся пеной. Не так, кстати, легко осуществить. Никогда не видел, чтобы они общались друг с другом. Я знал их только как часовых. Оставалось догадываться, что они охраняли. Может быть, старые ценности. Одного разбил инсульт. Второй переменил свою стоянку, когда паб перешел в другие руки. Я почувствовал себя старым. Скоро полтинник, и каждый год оставлял следы на моем лице. Похмелье прибавило еще лет пять. Джефф спросил: – Кофе? – А у Папы есть четки? – Это означает «да»? Я направился наверх. Они отвели мне комнату на чердаке. Она была чистой, спартанской. Через окошко в крыше прорывались солнечные лучи. Они принесли мне иллюзию надежды. Я взял свои туалетные принадлежности и направился на поиски ванной комнаты. Она оказалась незанятой. Безукоризненно чистая, с кучей пушистых полотенец. Я сказал: – О'кей. Сорвал с себя испорченный костюм и встал под душ. Я старался не смотреть на свое тело. Меня не раз били, и печальные следы остались. Включил обжигающую воду и заставил себя терпеть. Вместе с кожей душ омыл мою душу. Я завернулся в одно из полотенец и проверил шкафчик. Так ведь любой бы поступил, верно? Куча дамских вещей. Я прыснул на себя дезодорантом «Мам». Едва не задохнулся. Вытряс из бутылочки несколько таблеток аспирина и проглотил их всухую. Взял в руки странной формы металлическую фляжку с лосьоном после бритья. Называется «Харлей». «Ну, ты, Джефф, даешь», – подумал я. Втер немного лосьона в бороду. Немного кокаина, и дела пойдут лучше. Насыпал несколько полосок на край раковины, глубоко вдохнул и втянул их в себя. Несколько мгновений не чувствовал ничего. Подумал даже, что мое похмелье ничем не перешибешь. Но потом запели ангелы. Немного затошнило. Почувствовал, как широко открылись глаза. Бог мой, у меня уже ничего не болело. Я двинулся назад в свою комнату, бормоча: – Мне нравится моя жизнь. Выбрал старые джинсы «Ливайз». Еще одна стирка, и придется выкинуть. Надел рубашку с надписью «Грязный Макнэсти». Подарок завсегдатая паба «У Шейна Макговена» в Айслингтоне. Тогда-то она была белой, но я постирал ее вместе с синей рубашкой. Залез в туфли. Вытряс из пачки «Малборо» сигарету. Мы с Бет Дэвис все еще курили. Пошел вниз в бар и выпил глоток кофе. Идеально горький, как сплетни. Джефф сказал: – У тебя, видно, мощные глазные капли. – Что? – У тебя глаза светятся. Появилась Кэти и заявила: – Фью, чтоб я еще когда-нибудь пила «Спритзерс»! Джефф сказал ей о Пауле Йатс. Она заметила: – Бедняжка. Потом, прислонившись ко мне, спросила: – Что это за запах? От тебя пахнет, как от моего Джеффа. То, как она произнесла его имя, тронуло меня до глубины души. Я пересел на свой стул и шумно выдохнул. Я быстро шел к выздоровлению. Открылась дверь, вошел крупный мужчина. Длинная черная борода и выражение спокойной силы. Подошел ко мне и спросил: – Можно поговорить? – Конечно. – В тишине. Я оглядел пивную, которая вряд ли могла нам дать такую возможность, улыбнулся и сказал: – Тогда давайте выйдем наружу. Губы его слегка дрогнули, из чего я понял, что он оценил шутку. Один взгляд на его руки, и ты понимаешь, что он прошел длинный путь. Свежий воздух едва не сбил меня с ног. Я пошатнулся, почувствовал поддерживающую руку. Он сказал: – Свежий воздух иногда подводит. Я вытащил курево, вытряс сигарету и щелкнул зажигалкой. Ни привета, ни ответа. – Черт, – выругался я. На нем были черный костюм, белая рубашка и аккуратно завязанный галстук. Он сунул руку во внутренний карман, достал зажигалку «Зиппо» и протянул мне. Я прикурил, попытался вернуть зажигалку, но он сказал: – Оставьте себе. Я бросил курить. – Она же серебряная. – Давайте считать, что я даю ее в долг. – Ладно. Я присел на оконный карниз и спросил: – Что вы хотели мне сказать? – Вы меня знаете? – Нет. – Уверены? – Я не забываю лиц. – Я Трубочист. Я снова взглянул в его лицо. Он не шутил. – Не обижайтесь, приятель, но мне это ни хрена не говорит. – Тинкеры?[1] – Это что, шутка? – У меня с юмором плохо, мистер Тейлор. – Зовите меня Джеком. Итак… что вам нужно? – Помощь. – Не понимаю, чем я могу вам помочь. – Вы помогли Энн Хендерсон. Ее имя застало меня врасплох, царапнуло душу. Наверное, по лицу было заметно. Он сказал: – Мне жаль, что я вас огорчил, мистер Тейлор. – Джек, меня зовут Джек. Я отбросил сигарету, проследил за ее полетом. Потом сказал: – Послушайте, Трубо… Ну и имечко. Я этим больше не занимаюсь. – Она сказала, вы поможете. – Она ошиблась. Я хотел встать, но он выставил вперед руки: – Наших людей убивают. Такой фразой кого хочешь остановишь. Без вопросов. Меня остановило. Я повернулся к нему. Он сказал: – Вас долго не было. Я знаю. За последние полгода убили четырех тинкеров. Он помолчал и с презрением в глазах продолжил: – Эти полицейские, они ничего не делают. Я обращался к старшему инспектору, его зовут Кленси. Вы о нем слышали? Я кивнул, и он сказал: – Для них они всего лишь бродяги, цыгане… и все знают, что они всегда убивают друг друга. – И что, по-вашему, я могу сделать? – Выяснить. – Что выяснить? – Кто их убивает и почему.
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (38) »