- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (61) »
Юрий Маслов Уходите и возвращайтесь
Или найду дорогу, или проложу ее сам.Сидней
ГЛАВА I
— Мазур! Никита знал, что следующий он, и был готов к этому, но, услышав свою фамилию, все равно вздрогнул. Два года он ждал этого момента, как праздника, и боялся: а вдруг осечка? И придется тогда собирать пожитки и возвращаться в часть, как пишут в таких случаях в официальных армейских документах, для продолжения прохождения службы. И не избежать дружеских подначек товарищей, ехидно-насмешливых реплик взводного и отчужденных, холодных глаз начальства. Никита поежился. В памяти на миг всплыло широкоскулое, с крутым своенравным подбородком лицо полковника и его скупое и доброжелательное: «Не подведи. За тебя полк ручается…» — Так есть Мазур? — Военврач майор Храмов обвел притихших ребят острым, как буравчик, ироничным и нетерпеливым взглядом. — Есть! — Никита, одернув гимнастерку, шагнул вперед. — Прошу. Пульт выглядел весьма внушительно: десятки разноцветных лампочек, и каждой соответствовала определенная кнопка. Вспыхнет лампочка — успей нажать нужную. Огоньки мигали все быстрей и быстрей. От напряжения у Никиты зарябило в глазах, онемели пальцы. «Всё! Запутался», — мелькнула мысль, и в это время чья-то крепкая ладонь опустилась ему на плечо. — Достаточно, — сказал Храмов и протянул Никите лист бумаги, усыпанный кружками со стрелками: — Вам знаком этот прибор? — Компас, — пожал плечами Никита. — Правильно. Всмотритесь в них внимательно — вопрос будет каверзный. Две минуты Никита пристально изучал приборы, пытаясь понять, с какой стороны ему грозит опасность. — Время. — Храмов перевернул лист и безучастно поинтересовался: — Количество приборов? — Пятьдесят, — обрадовался Никита и, предугадав следующий вопрос, быстро проговорил: — Двадцать два указывают на север, двенадцать на юго-запад, восемь на восток, остальные… — Понятно. — Храмов улыбнулся. — В аэроклубе не занимались? — Нет, — сказал Никита. — Шофер третьего класса. — Шофер, значит… А где шоферить-то пришлось? Мазур замялся. Права шофера Никита получил еще в школе и очень этим гордился: во-первых, он приобрел специальность, а во-вторых — независимость. Но в полной мере преимущество этих двух факторов Никита сумел оценить лишь через год, когда ушел из института и устроился работать на аэродром водителем бензовоза. Дорога на летное поле пролегала через конец взлетной полосы, и Никита, остановив машину на обочине, иногда подолгу наблюдал за уходящими в воздух тяжелыми турбовинтовыми самолетами. Остроносые птицы убирали шасси и взмывали в небо легко и стремительно, словно перепуганные незадачливым охотником утки. Ему нравилось смотреть за подготовкой самолета к полету, наблюдать, как механики гоняют двигатели и как от мощных воздушных струй вздымается пыль и трава прижимается к земле. Лицо обдавал сильный горячий ветер, и резкий запах масла и бензина перемешивался с ароматом цветущих клеверных полей, примыкавших к аэродрому. Он любил посидеть с летчиками, которые, чувствуя, что перед ними новичок, рассказывали истории одна невероятней другой. Никита слушал их разинув рот, задумчиво улыбался, и когда пилоты, вдруг посерьезнев, расходились, то с нескрываемым огорчением и завистью смотрел им вслед. — И в армии служили? — спросил Храмов. — Служил, — коротко ответил Никита. — Парашютные прыжки есть? — Нет. Я механиком работал. — Вы свободны, — сказал майор, и по его тону и выражению лица Никита понял, что первое испытание он проскочил благополучно.Алик Черепков — высокий, нескладный парень, которого за оттопыренные уши ребята сразу же прозвали «Парашют», встретил Никиту торжествующей улыбкой. — Я же тебе говорил, что это шарады для первоклассников. Что надо взять от паровоза и кита, чтобы лодка поплыла? — Пар, — машинально ответил Никита и потянул товарища за рукав. — Пойдем. Жарко. — Я сказал лодка, а не пароход, — уточнил Алик, едва поспевая за приятелем. — Куда ты разбежался? — Мороженого хочу. — А искупаться? — Там видно будет. Друзья сели на трамвай и, проехав несколько остановок, сошли у кинотеатра «Мир». Никита купил эскимо, а Алик — фруктовое. — И дешевле, и хорошо жажду утоляет, — пояснил он, запихивая в рот добрую треть порции. Взгляд его бесцеремонно скользил по лицам проходящих мимо девушек. — Не подавись, — добродушно заметил Никита. — Я мороженого могу десять пачек за час съесть, — сказал Алик, который все понимал в буквальном смысле слова. — Никита, а чего ты сразу… Не договорив, он неожиданно вытянулся и поздоровался с приземистым и очень моложавым на вид старшим лейтенантом. Тот коротко кивнул, задержал взгляд на растерявшемся и не успевшем отдать честь Никите и торопливо зашагал дальше. — Кто это? — спросил Никита. — Начальство нужно знать в лицо. — Алик снисходительно улыбнулся. — Инструктор летной подготовки Баранов, по прозвищу Трубадур. — За что его так? — Хобби у него такое, на трубе играет. И, говорят, здорово. — Алик доел мороженое и спросил: — Никита, а чего ты сразу в училище не пошел? — По дурости, — чистосердечно признался Никита. — А может, по бесхарактерности. Родители у меня тряпками занимаются. Алик округлил глаза: — Утильсырье, что ли? — Нет, — покачал головой Никита, — текстильная промышленность. — Понятно, — сказал Алик. — И они тебе внушили, что это самая необходимая на земле специальность. — Сумели. — И ты пошел в текстильный. Никита кивнул. — И бросил. — На втором курсе. — И загремел в армию. — Правильно, — помрачнел Никита. — С нуля придется все начинать. — А ты не огорчайся. Все, что ни делается, — к лучшему. — Может быть. Только все-таки обидно… В глазах Алика неожиданно появилось радостное изумление. — Никита, сколько нам в этом городишке жить? — Четыре года. Если поступим… — Это срок, — сказал Алик. — А что надо сделать, чтобы он стал для нас родным и близким? — Полюбить его население. — Правильно. — Алик лихо подтянул свои довольно помятые брюки. — Держись в кильватере. Он пересек улицу и, сделав полукруг, остановился рядом
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (61) »