событиях вокруг рейса KAL 007 – в составе совместной съёмочной группы Агентства печати «Новости» и южнокорейской телекомпании MBC.

Беседовали на камеру с высокопоставленными лицами, встречались с питерским океанологом, обнаружившим на своём подводном аппарате обломки корейского борта, в Южно-Сахалинске брали интервью у руководителя водолазной группы (спускавшейся на дно пролива в специальном колоколе и потом целый месяц проходившей декомпрессию) и у капитана рыболовецкого траулера, первым пришедшего к месту трагедии. Беседовали на камеру с ведущими знатоками темы. Много всего было видано и слышано.

В самый последний момент корейцы заупрямились и даже грозились вообще отказаться от прилёта в Москву, если не будет организовано интервью с Геннадием Осиповичем – пилотом перехватчика, сбившем корейский самолёт.

Всё, что нам было известно об Осиповиче: он в отставке и живёт в одном из южных городков. А люди, у которых были с ним контакты, по разным соображениям их не выдавали. Выйти на него помог кто-то из журналистов «Красной звезды» – и то лишь намёком. Дальше искали сами.

Мы нагрянули к нему как снег на голову, без предупреждения, боясь отказа, но Геннадий Осипович, седоватый крепыш, открыл нам дверь, охотно впустил в квартиру и больше часа рассказывал обо всём, что не считал возможным скрывать. Поведал массу интересных подробностей – среди прочего, например, что ближе чем на восемьсот метров к корейскому самолёту и не приближался…

Тем временем супруга его приготовила ужин, нам накрыли стол – и корейцы отнюдь не отказались выпить с ним «за дружбу».

Всему ли виной в той далёкой трагедии была советская закрытость и идеологическая зашоренность? Да, партийное и военное руководство СССР тогда растерялось, стали городить небылицу на небылице… Но вот Южная Корея на тот момент была номинально демократической страной, однако в предварительном докладе, представленном в ICAO (International Civil Aviation Organization), отрицала, что борт KAL, летевший в Сеул из Анкориджа, отклонился от маршрута. Выходит, тоже врала. Или ошибалась. Как, кстати, ошиблись совсем недавно южнокорейские ПВО, обстрелявшие собственный гражданский самолёт. Обстреляли, потому что обстановка на границе сейчас нервная.

Но ведь обстановка на нашем Дальнем Востоке в начале 80-х была исключительно напряжённой. И не столько по причине нашей закрытости, а по причине чрезмерной и даже наглой напористости наших противников. Военные и эксперты, дававшие нам интервью, в один голос свидетельствовали: в советское воздушное пространство постоянно вторгались американские самолёты радиотехнической разведки – RC-135 и другие. Использовали плотную облачность, а к моменту подлёта перехватчиков уже успевали ретироваться. Активно работали и спутники-шпионы. А в ту злополучную ночь в этом районе было просто нагромождение всей этой «техники» – установлено экспертами. Провокация следовала за провокацией. Многие из военных были искренне убеждены, что третьей мировой не избежать.

Не мы к ним лезли, а они к нам. И в этом регионе – уж точно, говорили военные. СССР откровенно дразнили, дёргали, упорно пытались вызнать его военные секреты. Вскрывать параметры нашей ПВО было системной задачей, а посылка «зонда по глубоким тылам красных» – великим для их разведки искушением.

Возможно, если бы мы не вошли накануне в Афганистан, такой напряжённости не было бы. Но она была.

Дьявол – он всегда в деталях. В упомянутом фильме о свидетельстве Осиповича по поводу отсутствия «бортовых огней» у самолёта-нарушителя однозначно сказано: «Слова Осиповича – откровенное враньё… Он не мог не заметить мигалки…» Очевидно, нужно выставить лётчика этаким «винтиком преступной системы», отождествив его с миллионами таких же бездумных винтиков и шестерёнок.

Но дело-то было в другом – не было света в иллюминаторах, потому что пассажиры спали. А «бортовые огни» ни о чём не могли свидетельствовать в принципе.

О действиях же американских диспетчеров в фильме сказано почтительно и коротко: «Их наземные радары тоже засекли корейский «Боинг»…» На самом деле диспетчеры в Анкоридже не «засекли», а какое-то время сопровождали самолёт. И поделились недоумением в своём узком кругу: куда его занесло? Но почему-то не удосужились довести информацию до корейского лайнера. Так и осталось большим вопросом: почему?

О пилотах «Боинга» разговор нужно вести особо. В передаче всё просто: «Об отклонении не знали ни пилоты, ни диспетчеры в Токио… Пилоты так и не знали, что натворили…» В качестве доказательства «ошибки пилотов» притянута версия о том, что в Анкоридже они неправильно настроили бортовой компьютер и навигация осуществлялась исключительно по магнитному компасу. Позвольте, «Боинг-747» – это почти космический корабль, и даже в те времена на нём хватало электроники, он обладал многократно дублированными системами ориентации. Он просто не способен был потеряться в пространстве. И в докладе ИКАО в 1983-м однозначно подтверждалось, что «все три инерционные навигационные системы и радарная система работали нормально».

Известно, что самый драматический эпизод ночи 1 сентября 1983 года – это внезапный сброс скорости KAL 007, когда он уже выходил из воздушного пространства СССР. Именно тогда Осипович получил приказ на поражение цели. Перед этим он проскочил на своей «сушке» корейский борт, поскольку как истребитель не мог выдерживать такой скоростной режим. То есть у него были все основания считать, что от него хотят уйти. Во время наших съёмок 91-го он выразил полную убеждённость в том, что это был сознательный манёвр, а не что-либо иное. Он мог и ошибаться, но…

«Но ведь это замедление было плановое», – настойчиво убеждают нас в телефильме. И пояснение приводится: на этой фазе полёта самолёт будто бы и должен был подняться на бóльший эшелон. Из-за этого и замедление в скорости.

Кто знаком с динамикой полётов пассажирских воздушных судов или хотя бы сам раз десять полетал на них, тот скажет: это вряд ли. Достигнув крейсерского эшелона, самого высокого по маршруту, реактивный борт по нему и летит (ему вообще комфортнее и экономичнее летать на больших высотах), а потом начинает снижаться. Плановыми такие вещи не бывают. Тут могут быть либо погодные условия, либо угроза столкновения, однако и об этом речи не шло.

И заключительный вывод: «Стечение случайностей, нелепая ошибка пилотов… Да, ИКАО в 2003 году возложила основную вину на корейских лётчиков, но зачем гражданские самолёты сбивать!» Хорошо бы сегодня