Алмаз горит издалека

Первая полоса

Алмаз горит издалека

Александр КУШНЕР

В молодости Александр Блок, 130-летие которого отмечается в эти дни, был мне совершенно необходим. С годами отношение менялось: то уходил в тень, то вновь приближался и оказывался на свету. Но всегда, и тогда, и сегодня, его присутствие я чувствовал и никогда не расставался с ним. Без него русская поэзия непредставима, он – её утешение и непреходящий поэтический смысл. О том, что я постоянно помню о нём, говорят стихи, написанные в разные годы, и в первом, между прочим, воспроизведён мой спор с Бродским, страстно любившим Блока в юные годы, а потом изменившим к нему отношение. Впрочем, уверен, что для него это охлаждение к любимому поэту тоже было временным. Блоковская стиховая ткань в некоторых стихах действительно несколько водяниста, размыта символистскими словесными формулами и стёртыми, общепоэтическими фразами, но «музыка» несравненна и оказывается важнее любой виртуозности: «О, если б знали, дети, вы, Холод и мрак грядущих дней!» Он приходит на помощь в трудную минуту, подаёт «руку в непогоду», как сказано им о Пушкине.

***

Запиши на всякий случай

Телефонный номер Блока:

Шесть – двенадцать – два нуля.

Тьма ль подступит грозной тучей,

Сердцу ль станет одиноко,

Злой покажется земля.

Хорошо – и слава богу,

И хватает утешений

Дружеских и стиховых,

И стареем понемногу

Мы, ценители мгновений

Чудных, странных, никаких.

Пусть мелькают страны, лица,

Нас и Фет вполне устроить

Может, лиственная тень,

Но... кто знает, что случится?

Зря не будем беспокоить.

Так сказать, на чёрный день.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

(обратно)

Нашли героя, или Парфёнов-Муромец

Первая полоса

Нашли героя, или Парфёнов-Муромец

НЕДОУМЕВАЮ, ДОРОГАЯ РЕДАКЦИЯ!

Ящик прорвало (или он протёк?). Но как-то странно и с неожиданной стороны. Речь Леонида Парфёнова после награждения премией Владислава Листьева была сразу выложена на сайте Первого, хотя руководство канала ею якобы недовольно, но что-то подсказывает, что довольно, а эта гламурная телезаваруха – начало предвыборной кампании (ах, как тонко Леонид Геннадьевич дважды уколол одного представителя правящего тандема и ни разу – другого). Волнительную речь нестареющего телевундеркинда слушали с каменными лицами величественные, кажется, навек поселившиеся на вершине телепирамиды медийные жрецы. Не раз и не два за почти двадцать прошедших лет поменялись президенты, премьер-министры, даже ротация главных олигархов случилась не раз, а наши «удачливые телепредприниматели» как руководили, так и руководят. И чёрт им не страшен, и Бога они не боятся.

И вот внезапно оказавшийся отчаянным богатырём аполитичный «зажравшийся вшивый интеллигент» поставил перед этими монументальными демиургами гневный вопрос: типа с кем вы, мастера культуры? И намекнул на правильный ответ: хотим, чтобы всё было, как при дедушке, чтобы главным слоганом эпохи опять стали: «жизнь удалась», «патриотизм – последнее прибежище негодяев», «бабло побеждает зло». Хотим мочить всех, кого захотим, и чтобы нам ничего за это не было, короче, хотим опять под Гусинского с Березовским, точнее, стать ими. Нервное трепетание Леонида Геннадьевича, своим немереным телечутьём явно ощущавшего вымороченность полупартийного стояния на трибуне и зачитывания написанного (конечно, им и без чьей-либо подсказки) либерального манифеста, почему-то заставило вспомнить о ГКЧП и «Идиоте». Незабвенные дрожащие пальцы Янаева, предчувствующего неминуемое поражение, а также вдруг фразу Настасьи Филипповны: «Парфён, тебя не надо!» Действительно, выпав из своей эстетской телетарелки на политическое поле (на которое он ранее со многими из присутствующих ни за что бы не сел), Парфёнов выглядел глуповато. В начале и конце речи наш герой опёрся на другого – Олега Кашина (дай бог ему дальнейшего выздоровления, мы рады, что травмы его оказались не такими страшными, как у Михаила Бекетова). Кстати, не очень понятно, что такого за отчётный период он журналистски героического совершил? Общался с маргиналами, устроившими погром в Химкинской администрации, восхищался Лимоновым, хамил направо и налево в блогосфере, самопиарился по-чёрному, то есть занимался тем, чем Леонид Геннадьевич, очевидно, побрезговал бы?

Да и человек, именем которого собственно названа премия, после бурных антисоветских разоблачений периода «Взгляда», став теленачальником, первым делом, засучив рукава, принялся коммерционализировать ТВ, а политики и настоящей тележурналистики чурался. Никаких сановных коррупционеров ни в коем случае не трогал, президента не критиковал. И многие его коллеги тоже. Более того, они явно хором кривили душой, транслируя что-то про «крепкое рукопожатие президента», который к тому времени по болезни к руководству страной имел отдалённое отношение, и т.д. и т.п. Уже есть что терять недавним ниспровергателям – срослись, понимаешь… Листьев проводил «единственно верную» либеральную политику «победившей партии»: главное, чтобы «в нашу гавань» приходили корабли, то есть деньги. Именно тогда (а не в последнее десятилетие, которое Парфёнов ужас как заклеймил) тележурналистика, зажмурившись от удовольствия, легла под власть – политическую и экономическую. Именно тогда информационное поле было приватизировано капитанами нашего блистательного, на корню загнившего капитализма (и отстаивались их, и только их, интересы). В «нулевые», когда руководство как будто очнулось и вспомнило о стране, о государственных интересах России, им пришлось слегка подвинуться, на экране стали появляться журналисты консервативных и даже, страшно сказать, патриотических взглядов, которые ощутили очевидную поддержку народа (см. потрясающие результаты интернет-голосований цикла «Суд времени»). Именно тогда на ТВ робко стали вспоминать, что в стране живут ещё и люди, да-да, забытые, заброшенные, презираемые «ящиком» рабочие, крестьяне, техническая интеллигенция, врачи, учителя, а не только в прямом и переносном смысле «фабриканты». У них власть, и, судя по