осколков. Перепрыгнув через неглубокий окопчик, Ю.Б. вскарабкался на камень, осмотрел участок и сделал несколько снимков. «Да, здесь не копали, однозначно. Странно, но приятно», — удовлетворенно отметил. Спустился. Медленно прошел вдоль петляющего окопчика со стрелковыми гнездами, наклоняясь и прикладывая ладони к природной поверхности, тщательно изучая бугорки, впадинки, упруго поддающийся мох. Так, из чисто мистического энтузиазма. Как бы ожидая внутреннего сигнала: «Здесь копай». Нечто интересное должно храниться практически на поверхности. Камень и песок, прикрытые мхом и палыми сосновыми ветками-иголками. Снова посмотрел по сторонам, пытаясь представить картину февральского боя. И выбрал точку первого раскопа. Подобно знакомому врачу, аккуратно и уверенно снимающему марлевую повязку с поврежденной конечности пациента, Ю.Б. надрезал острым лезвием лопаты и осторожно отвернул моховую подстилку. Сразу же обнаружил гильзы. Перебрал пальцами нередкую находку. Сдул песок, обтер гильзу и посмотрел на четкое клеймо на донце: VPT^[1], тридцать девятого года выпуска. Потянулся за второй гильзой и наткнулся пальцами на что-то узкое и гладкое. Осторожно дернул и извлек из-под мха полупрозрачный обруч с голубым отливом. С прилипшими хвоинками и в песочной пыли. В диаметре — сантиметров шестнадцать или восемнадцать, ширина чуть меньше сантиметра, толщина около миллиметра. Материал? Практически прозрачный. Сжал обруч большим и указательным пальцами, ощутив мягкую податливость. Слегка растянул — растягивается. Изделие определенно современное. Откинувшись к теплому стволу сосны, удивленно перебирал пальцами таинственный предмет. Протер тряпицей, поднял руки и посмотрел сквозь обруч на голубое небо. Внутри обруча плавали едва заметные палочки-червячки. Ю.Б. опустил руки, посмотрел на отстрелянные гильзы. «Обруч лежал рядом с гильзами. Все было укрыто мхом, — медленно соображал Ю.Б., — но предмет явно не из тридцатых–сороковых годов. Найди его в другом месте, не обратил бы внимания. Китайская штучка, ошейник тинейджера? Но такие штуковины даже янки с фрицами не выпускали. Чухонцы подавно. Как этот предмет оказался на глубине сороковых годов? Здесь не копано, не пахано. Факт». Ю.Б. вновь склонился над освобожденным от мха пятном, усыпанном гильзами. Потрогал средним пальцем несколько гильз, потом аккуратно вернул прямоугольник мха на прежнее место. Пригладил рукой. Дотошно осмотрел всю прилегающую поверхность, сфотографировал и опять отогнул рассыпающуюся мшистую заплату. Сфотографировал. Поднял голову, замер, прислушался. Где-то на шоссе нервно просигналил автомобиль, и раздался звук столкновения. Тихо шумели сосны. Привычно отмахнулся от назойливых комариных сучек и потянулся к неожиданной находке, оставленной на камне под кустиком брусники. Обруча практически не было видно на сером граните. Ю.Б. прилег рядом с камнем и стал рассматривать таинственный предмет, слегка дотрагиваясь кончиками пальцев к гладкой поверхности. Взял в руки, стянул вокруг запястья левой руки. Обруч слился с кожей, мягко вклеиваясь и теряя видимость. А если всмотреться, то можно было заметить хаотично двигающиеся черточки телесного цвета, исчезающие на глазах. Ю.Б. осторожно отклеил обруч. Находка озадачила и слегка напугала. Копать расхотелось. Ю.Б. лежал под сосной, вертел в руках обруч, растягивал его, мял пальцами. Поднес к поцарапанным стеклам старых очков. Стал рассматривать внутреннюю поверхность обруча и отдернул в сторону руку, закрыв свободной ладонью глаза. Снова осторожно приблизил к стеклам очков внутреннюю сторону обруча. Голова закружилась. Он увидел спешащий муравьиный отряд по длинной тропе, свои джинсовые колени, густой ельник за болотом, тонкие стволы берез и свернувшуюся в клубок гадюку, гранитную глыбу, летнюю голубизну над верхушками сосен и одинокое облако. Он видел все, что находилось в поле зрения глаз, и то, что в поле зрения не попадало. «Вот это да! Что за хреновина? Гибкие очки с круговым обзором? Откуда?» Удивление сменилось возбуждением. Восторг и сильное головокружение. Вот это находка! Ю.Б. опрокинулся на спину, зажмурил глаза, крепко сжимая кулак с чудесными гибкими очками. Сел. Придвинулся к стволу сосны, снял очки и натянул податливый обруч на затылок и на надбровья. Глубоко вдохнул, задержал дыхание и выдавил воздух брюшным прессом. Смотрел, не мигая, прямо перед собой. Сдвинуть обруч ниже, на глаза, все же не решался. Но привычный трехмерный цветной образ мира, видимый двумя близорукими глазами, дополнился четким изображением того, что было за спиной и над головой. Ю.Б., оставаясь неподвижным, стал переводить взгляд влево-вправо, вверх-вниз. Все, что попадало в поле зрения двух глаз, было привычно цветным, а то, что глаза не видели, отражалось в голове четкой черно-белой картинкой. Подобно движущемуся рисунку, выполненному углем на искривленной поверхности. Граница между объемной цветной и двухмерной черно-белой картинками была слегка размыта. Ю.Б. медленно сдвинул обруч на переносицу. Обруч чуть сжался и мягко вклеился в кожу на лице, над ушами, в короткие волосы на затылке. Ю.Б. плавно раздвинул руки и стал смотреть не дыша, как будто погрузился в прозрачную воду. Он испытывал ощущения, знакомые любому человеку, меняющему очки на контактные линзы. Только широта обзора стала значительно больше. Он видел все вокруг. Через какое-то время осознал, что глазные яблоки, как, впрочем, и сама голова, неподвижны, но каким-то образом он переводит взгляд с пучков травы на дальних болотных кочках на верхушку раздвоенной сосны позади себя и на трудягу дятла справа от себя просто и естественно. Удивительно было и то, что обод не мешал моргать. Обод мягко обволакивал глаза. Ю.Б. медленно приподнялся и сделал шаг вперед. Закружилась голова, и, зажмурившись, он упал. При этом Ю.Б. продолжал видеть или, может быть, зрительно ощущать окружающее в черно-бело-сером цвете. Будто смотрел черно-белое кино. Аккуратно сняв обруч с головы, подумал: «Постепенно надо привыкать к этой фантастической штуковине. Откуда она взялась? Не пришельцы же обронили».

Ю.Б. нацепил на крючковатый нос старые очки, быстро собрал инструмент и заспешил к месту своей скрытой стоянки. В расщелине меж двух валунов, на склоне гранитной гряды, оборудован был тайник, куда свободно помещались палатка, канистра с родниковой водой, съестные припасы. Поблизости не было ни лесных дорог, ни тропок. Заповедный уголок. Ему не терпелось вновь опробовать всевидящий обруч. Поужинал на скорую руку. Обжигая губы, выпил кружку крепчайшего чая, покурил и заспешил к озеру. Быстро забравшись на холм, огляделся