затопившие созна­ние крысы, чуть было не заставили меня обра­титься в бегство.

— Ух ты!— присвистнула Рэчел. — А и трусли­вые же эти крысы, верно, Кэсси ?

Глава 2

Откровенно сказать, зрение у крысы не­намного лучше моего собственного. Вернее, ненамного хуже. Как и у многих других живот­ных, в облике которых я до этого успела побы­вать, глаза у крыс скорее приспособлены к тому, чтобы замечать чье-то движение, а вовсе не цвет или размер. В данный момент вокруг нас нич­то не двигалось, поэтому то, что представилось моему взору, выглядело… как бы это сказать? Немного скучным.

Хотя, конечно, Рэчел я видела совершенно отчетливо. Мы с ней получили от Кортни об­разец одной и той же ДНК, так что сейчас мы с ней, в сущности, были одной и той же кры­сой. Перед глазами у меня подергивался ее длинный тонкий розовый хвост. Именно из-за этого хвоста столько людей люто ненавидят крыс. И при этом считают белок милыми, сим­патичными созданиями.

Может быть, это из-за хвоста. А может, про­сто потому, что крысы время от времени куса­ют людей.

Слух у крысы, однако, оказался отменным.

Но что меня по-настоящему потрясло, так это ее обоняние! Стоило только слегка шевельнуть длинным крысиным носом, и весь мир, каза­лось, стал посылать мне известия.

Я чувствовала, как пахнут реактивы в лабора­торных шкафах. Мое необыкновенное обоняние позволило мне различить десятки… нет, сотни не похожих один на другой запахов, оставшихся от тех, кто сегодня побывал в этом кабинете. Я даже чувствовала, как пахнут семечки и орехи, оставленные мною в самом конце лабиринта.

И как раз в это время я поняла, что созна­ние крысы медленно, но верно начинает брать верх над моим собственным. Инстинкты кры­сы были слишком сильны и не могли не пода­вить те, что еще оставались у меня от челове­ка. Страх… но не тот внезапный, резкий прилив страха, который может испытывать человек. Нет, сейчас мной постепенно овладе­вал постоянный, даже привычный страх кро­шечного существа, обреченного на существо­вание в страшном мире, населенном огромными, кровожадными хищниками!

И еще голод. Голод маленького зверька, всю свою жизнь, каждую ее минуту суетливо ищу­щего, чем бы набить желудок.

Но кроме этого, я почувствовала и ее ум.

Понимаете, стоит вам только превратиться в какое-то животное, как его собственные, зве­риные инстинкты, нахлынув, пытаются взять над вами верх. Инстинкты животного становят­ся как бы вашими собственными. И это дает вам возможность использовать его способности.

Моя крыса страшно нервничала. Ей было явно не по себе оттого, что она случайно оказа­лась посреди открытого пространства. К тому же ей жутко хотелось прижаться к стене — на тот случай, если кому-то вдруг придет в голову на­пасть на нее. Тогда ей легче было бы оборонять­ся. Подумав, я нашла, что это не так уж глупо.

— Может быть, переберемся куда-нибудь в более безопасное место? — предложила я Рэчел. Есте­ственно теперь нам пришлось переговаривать­ся телепатически.

— Само собой. Разумеется, — согласилась она.

Крохотные крысиные лапки пришли в дви­жение, и мы бросились наутек. Не очень быст­ро, конечно, хотя вначале нам казалось, что мы несемся со скоростью ветра. Но это просто потому, что мы находились так близко к земле. Мой нос возвышался в каких-то пяти сантимет­рах над покрытым линолеумом полом. Двига­ясь вперед, я со страхом видела, как высокие стены — стоявшие тут и там лабораторные шка­фы — понемногу смыкаются вокруг меня. А там, впереди, виднелось какое-то чудовищное пере­плетение стволов гигантских деревьев, смахи­вающих на тропический лес, — скорее всего, сдвинутые вместе несколько обычных стульев.

Я поспешно шмыгнула мимо них и прижа­лась спиной к стене. Рэчел не отставала от меня ни на шаг.

— Какой-то на редкость непривлекательный хвост, — презрительно сморщилась Рэчел. — Смот­ри, как интересно, — вот я теперь крыса, и все-таки при одном только его виде мне становится тошно!

Наконец мне с трудом удалось обнаружить стол, на котором стоял сделанный мной лаби­ринт. Кортни сидела теперь внутри. Вытянув шею, я огляделась по сторонам.

— Думаю, можно вскарабкаться на мой рюкзак с учебниками, а оттуда прыгнуть па стул, — пред­ложила я, — оттуда — на мой свитер, а уже с него — прямо на стол.

— Давай, я за тобой, — велела Рэчел. — Вперед, моя крыска!

Как выяснилось, крысиное тело великолеп­но приспособлено для того, чтобы карабкаться вверх или прыгать со стула на стол. Держу пари, вам бы никогда не пришло в голову, что это упи­танное, гладкое тельце и коротенькие ножки способны творить чудеса скалолазания, но я теперь готова поверить, что крыса способна забраться куда угодно, стоит ей только захотеть.

Отсюда я увидела стопку книг, которую за­ранее приготовила в качестве лестницы, при­слонив ее к задней части моего великолепно­го картонного лабиринта. Но теперь, когда я стала крысой, эта небольшая стопочка показа­лась мне размером с настоящую стену. Футов этак девять в высоту.

— Давай-ка забирайся туда, — скомандовала Рэчел. — А я, пожалуй, подожду внизу.

Я поспешно вскарабкалась на самый верх книжной стопки. Яркая обложка лежавшего на самом верху учебника выглядела точь-в-точь как огромная красочная мозаика.

Добравшись до самого верха, я вытянула шею и осторожно заглянула внутрь лабиринта.

Конечно, можно было спрыгнуть вниз, но при

одном только взгляде на запутанные ходы и переходы моего лабиринта по спине у меня пробежала дрожь, и я решила отказаться от этой мысли. Каким бы странным это ни пока­залось, но идея столкнуться нос к носу со сво­им двойником — настоящей Кортни — почему-то меня не радовала. Я до сих пор чувствовала себя неловко, используя облик какого-то жи­вотного. Скорее, это была даже не неловкость, а какое-то смутное чувство вины…

Но дело есть дело. Нужно было выяснить, почему все-таки Кортни не желает идти на по­иски орехов. Ведь не может же она не чувство­вать их запах?

— Эй, Рэчел, погоди! Странное дело, но я тоже не­чувствую никакого запаха. Вообще никакого!

— Какого запаха!—не поняла Рэчел.

— Запаха орехов. Я его не чувствую.

— Ну и что ?

— Так ведь в этом-то все и дело!— объяснила я.

Ничего не понимая, я огляделась по сторонам и только потом вдруг почувствовала движение воздуха. Надо мной словно веял ветерок. Задрав кверху голову и изо всех сил напрягая глаза, я на­конец разглядела где-то высоко-высоко над голо­вой, там, где, по моим расчетам, должна была на­ходиться луна, огромный пропеллер вентилятора.

Если бы у меня были губы, я бы улыбнулась.

— Эй, все дело в вентиляторе! Он относит запах