совершенно не слышал, как зазвенел будильник. Жена к тому же, как назло, во вторую смену работала. Проснулся я только в половине девятого. Быстро вскочил, оделся и, на ходу дожевывая бутерброд, помчался к себе в институт. Естественно, меня вызвал шеф:
— Ты почему, Курочкин, опоздал?..
— Честно говоря, проспал…
— И не стыдно, Курочкин! — В упор глядя на меня, шеф откинулся на спинку кресла. — Проспал… Для шуток у меня сегодня нет времени! Ведь наверняка транспорт подвел. Или что-нибудь в этом роде. В следующий раз, пожалуйста, не обманывай. Больше тебя не задерживаю…
После обеда наша группа отчитывалась за проделанную в текущем квартале работу. Дошла, наконец, очередь до меня. Встаю и говорю:
— Я не успел закончить расчет теплостанции.
— Это почему? — сразу спрашивает шеф.
— Да потому, что я слишком часто устраиваю длинные перекуры в коридоре. А за столом люблю ребусы решать и спорить о хоккее и футболе. Вообще замечаю, что я очень обленился за последнее время. Мне надо исправляться. Вот настоящие причины нарушения графика работы…
— Что ты, Курочкин, с самого утра чепуху мелешь! — опять рассердился шеф. — Брось, паясничать! Понимаем, что не хватило времени. С кем не бывает. Ну, может, поленился! А в основном ясно, что тяжело тебе. Ты ведь совсем недавно институт окончил. Вот и чувствуется нехватка практики. Пока будем помогать, а уж потом посмотрим, как дела пойдут…
После собрания стою в коридоре, курю. Тут подходит ко мне Наташенька, секретарша. Блондиночка, с этакими пикантными золотыми кудряшками. Предлагает после работы в кино сходить. Подруга, мол, подвала ее, не может. Подумал я. А почему бы, собственно, нет?.. Решил развеяться. Сходил. Понравилось. Вернулся вечером домой, а жена, конечно, в первую очередь интересуется:
— Где же ты был? С ходу отвечаю:
— В кино ходил с девушкой.
Жена улыбается. Ужинать за стол приглашает. Понимает, что на собрании месткома задержался…
— Добрый день, Сергей Степанович! — сказал я, входя в кабинет моего начальника, дружелюбного и веселого человека. — Здравствуйте, молодой человек! Садитесь, пожалуйста. Итак, сразу приступим к делу. Вы когда окончили институт? — Два месяца назад. Месяц отдыхал и месяц у вас работаю. — Так… Значит, вы у нас один месяц. Гм… А товарищи, с которыми вы работаете, десять-пятнадцать лет назад дипломы получили. Следовательно, у кого больше опыта? — У них, конечно, — пробормотал я. — Вот и я думаю, что у них. Вам бы поучиться надо, а вы… так сказать, уже советы даете. Ну ничего, это бывает по неопытности. — Какие советы, Сергей Степанович? — Ну, например, настойчиво предлагаете товарищу Трубкину применить для расчетов уравнение теплопроводности, хотя, по его мнению, это совершенно ни к чему. Кстати, вы сами помните это уравнение? Вот вам листок бумаги… Я моментально написал. Ведь это же мое любимое уравнение! — А в дифференциальной форме? — И в дифференциальной могу. — Без особых усилий на моем листке бумаги возникла стройная формула. — Да, — Сергей Степанович сдернул очки и начал медленно протирать их носовым платком, — вам нужно срочно пороха понюхать. Выпишите-ка себе командировку на завод. И я уехал… Вернулся усталый, через два месяца. На этот раз Сергей Степанович встретил меня более радушно. — Ну-ка, — пошутил он, — черкните мне уравнение теплопроводности. Я вырвал листок из блокнота и написал. — А в дифференциальной форме? — В дифференциальной? Сейчас… Прошла минута и мне пришлось сознаться: — Не помню… Сергей Степанович… — Ну вот, видите! — сказал Сергей Степанович и непонятно чему улыбнулся. — Да, чуть не забыл, продлите себе командировку еще на пару месяцев. И опять я уехал. Целых пятьдесят два дня вместе с заводской бригадой доканчивал монтаж установки. В-первый же день моего приезда Сергей Степанович вызвал к себе. — Как дела, молодой человек? Поработали, наверное, на славу! — Да… Не знаю… — Не скромничайте, не скромничайте. Лучше напишите-ка наше уравнение в дифференциальной форме. — Сейчас… Я взял ручку, но формулу, как ни странно, вспомнить не мог. — Ну, а в обычной форме? — Сергей Степанович широко улыбнулся. — В обычной тоже забыл, — угрюмо буркнул я. Удовлетворенно потирая руки, Сергей Степанович произнес: — Так я и думал! На славу поработали, молодой человек! На славу! А теперь за рабочий стол. Да, да. Пора вам с Трубкиным расчет заканчивать…
В семействе Кульковых готовились к смотринам будущего зятя — молодого работника прилавка. Дочь Юлечка сообщила по телефону, что сейчас завезет его на полчасика, будто мимоходом, по дороге в театр. — Митроша, как думаешь, так прилично будет? — спрашивала мамаша Кулькова, переставляя по столу вазу с яблоками. — Сойдет, — бурчал лысый, курносый и суровый боцман Кульков, не отрываясь от телевизора, где показывали жизнь зайцев в лесу. — Невелика персона. Подумаешь, какого короля Махендру встречают… Торгаш, он торгаш и есть… Кусошник! — Митроша! — с отчаянием восклицала Кулькова, сжимая виски ладонями. — Опять ты за свое! Мы же обо всем договорились! Ну, неужели… Ведь если наша Юлечка выбрала его, значит, он чего-то стоит? Надеюсь, я логично изъясняю? Смотри, не вздумай нападать! Юлечка предупреждала, что он — человек кристальной чистоты, но болезненно самолюбив! — Ха! — презрительно усмехнулся Кульков. — Вот жулик пошел: с самолюбием, видите ли… Обнаглели вконец! Сегодня захожу в мясной магазин, а там за прилавком — харя!.. Такой обалдуй, что… — Митроша! Мы договорились, что ты будешь поддерживать только светский разговор! Больше с тебя ничего не требуется. А ты уже заранее начал свои выпады… — Взглядов моих не касайся! Я — человек принципиальный! Жуликов не уважаю, и уважать не буду, хоть вы разорвитесь со своей Юлечкой. Замуж пускай идет за кого хочет, хоть за карманника: при нынешнем вашем матриархате возражать не приходится… А что до светского разговора, — можешь не беспокоиться: лицом в грязь не ударю! Когда мы на лесовозе «Малые Липяги» ходили в загранку, я с какими еще иностранцами дело имел — прямо лорды! Этикет! А тут, понимаешь, шарамыгу какого-то… Раздался звонок. — Митроша, помни — только светский разговор! — успела
ЛЮБИМОЕ УРАВНЕНИЕ
— Добрый день, Сергей Степанович! — сказал я, входя в кабинет моего начальника, дружелюбного и веселого человека. — Здравствуйте, молодой человек! Садитесь, пожалуйста. Итак, сразу приступим к делу. Вы когда окончили институт? — Два месяца назад. Месяц отдыхал и месяц у вас работаю. — Так… Значит, вы у нас один месяц. Гм… А товарищи, с которыми вы работаете, десять-пятнадцать лет назад дипломы получили. Следовательно, у кого больше опыта? — У них, конечно, — пробормотал я. — Вот и я думаю, что у них. Вам бы поучиться надо, а вы… так сказать, уже советы даете. Ну ничего, это бывает по неопытности. — Какие советы, Сергей Степанович? — Ну, например, настойчиво предлагаете товарищу Трубкину применить для расчетов уравнение теплопроводности, хотя, по его мнению, это совершенно ни к чему. Кстати, вы сами помните это уравнение? Вот вам листок бумаги… Я моментально написал. Ведь это же мое любимое уравнение! — А в дифференциальной форме? — И в дифференциальной могу. — Без особых усилий на моем листке бумаги возникла стройная формула. — Да, — Сергей Степанович сдернул очки и начал медленно протирать их носовым платком, — вам нужно срочно пороха понюхать. Выпишите-ка себе командировку на завод. И я уехал… Вернулся усталый, через два месяца. На этот раз Сергей Степанович встретил меня более радушно. — Ну-ка, — пошутил он, — черкните мне уравнение теплопроводности. Я вырвал листок из блокнота и написал. — А в дифференциальной форме? — В дифференциальной? Сейчас… Прошла минута и мне пришлось сознаться: — Не помню… Сергей Степанович… — Ну вот, видите! — сказал Сергей Степанович и непонятно чему улыбнулся. — Да, чуть не забыл, продлите себе командировку еще на пару месяцев. И опять я уехал. Целых пятьдесят два дня вместе с заводской бригадой доканчивал монтаж установки. В-первый же день моего приезда Сергей Степанович вызвал к себе. — Как дела, молодой человек? Поработали, наверное, на славу! — Да… Не знаю… — Не скромничайте, не скромничайте. Лучше напишите-ка наше уравнение в дифференциальной форме. — Сейчас… Я взял ручку, но формулу, как ни странно, вспомнить не мог. — Ну, а в обычной форме? — Сергей Степанович широко улыбнулся. — В обычной тоже забыл, — угрюмо буркнул я. Удовлетворенно потирая руки, Сергей Степанович произнес: — Так я и думал! На славу поработали, молодой человек! На славу! А теперь за рабочий стол. Да, да. Пора вам с Трубкиным расчет заканчивать…
Александр Петрин
Челябинский юморист. Автор трех книжек юмористических рассказов, одна из которых отмечена поощрительной медалью Габровского фестиваля в Болгарии.
СВЕТСКИЙ РАЗГОВОР
В семействе Кульковых готовились к смотринам будущего зятя — молодого работника прилавка. Дочь Юлечка сообщила по телефону, что сейчас завезет его на полчасика, будто мимоходом, по дороге в театр. — Митроша, как думаешь, так прилично будет? — спрашивала мамаша Кулькова, переставляя по столу вазу с яблоками. — Сойдет, — бурчал лысый, курносый и суровый боцман Кульков, не отрываясь от телевизора, где показывали жизнь зайцев в лесу. — Невелика персона. Подумаешь, какого короля Махендру встречают… Торгаш, он торгаш и есть… Кусошник! — Митроша! — с отчаянием восклицала Кулькова, сжимая виски ладонями. — Опять ты за свое! Мы же обо всем договорились! Ну, неужели… Ведь если наша Юлечка выбрала его, значит, он чего-то стоит? Надеюсь, я логично изъясняю? Смотри, не вздумай нападать! Юлечка предупреждала, что он — человек кристальной чистоты, но болезненно самолюбив! — Ха! — презрительно усмехнулся Кульков. — Вот жулик пошел: с самолюбием, видите ли… Обнаглели вконец! Сегодня захожу в мясной магазин, а там за прилавком — харя!.. Такой обалдуй, что… — Митроша! Мы договорились, что ты будешь поддерживать только светский разговор! Больше с тебя ничего не требуется. А ты уже заранее начал свои выпады… — Взглядов моих не касайся! Я — человек принципиальный! Жуликов не уважаю, и уважать не буду, хоть вы разорвитесь со своей Юлечкой. Замуж пускай идет за кого хочет, хоть за карманника: при нынешнем вашем матриархате возражать не приходится… А что до светского разговора, — можешь не беспокоиться: лицом в грязь не ударю! Когда мы на лесовозе «Малые Липяги» ходили в загранку, я с какими еще иностранцами дело имел — прямо лорды! Этикет! А тут, понимаешь, шарамыгу какого-то… Раздался звонок. — Митроша, помни — только светский разговор! — успела