кивает.
– Извини меня, но такой способ вести научное исследование необычный. Ты ведь, наверное, общалась с Хароном? Говорила ему, что делать, когда убивать. Дергала его за нитки, как марионетку. – Кристиан откидывается назад и складывает руки на груди. – Отчасти ты, должно быть, очень расстроена тем, что он мертв. Его творения, можно сказать, великолепны, правда?
Конни выдерживает паузу, потом говорит:
– Кристиан, Интернет для нас новое мощное оружие. В нем есть все данные, какие могут потребоваться, нужно только до них добраться. – Она выпускает дым из уголков рта, струйки формой напоминают клыки. – А теперь данных у нас прибавилось. Почти тысяча человек посетили сайт Харона, чтобы принять участие в этом гнусном представлении. За всеми будет установлена слежка. Тех, которые подают признаки того, что сами могут стать убийцами, мы пригласим в потайные места Некрополя, где будем наблюдать за ними.
– Бедняги, – произносит Кристиан. – Но ты не ответила на мой вопрос.
– Нет, – кивает Конни. – А теперь твоя очередь отвечать на вопросы. Сейчас включу магнитофон, и можно начинать.
Они проводят в маленькой камере целый день. Часа через два у Конни кончаются сигареты, и она тянется через стол к пачке Кристиана.
Ее друг не появился. Вот что можно подумать об этой женщине, одиноко сидящей в баре отеля «Ройялтон», старающейся растянуть «Кровавую Мэри» на весь вечер: обыкновенная молодая служащая ждет мужчину, с которым назначено свидание. Пожалуй, чуть более привлекательная, чем остальные, и самоуверенная. Она броско одета. Явилась сюда не прямо из конторы, это уж точно. Бар переполнен, и когда наконец освобождается столик, женщина идет и садится за него, ставит стакан перед собой, а сумочку – на второй стул, чтобы его никто не занял. – Прошу прощения… Женщина поднимает взгляд. Перед ней стоит мужчина. – Это мой столик. Я только отлучился на минуту. – Указывает на стакан. – Оставил его, чтобы было видно – здесь занято. Несколько посетителей с любопытством поворачивают головы в их сторону. Но скандала, выплескивания нью-йоркского стресса не предвидится. Женщина широко улыбается: – Привет, Фрэнк. Что задержало тебя? – Привет, Клэр. – Он снимает со стула сумочку, отдает ей и садится. – Черт возьми, я думал, у нас бюрократическая система, но французская… Да, кстати. – Он достает из внутреннего кармана куртки большой конверт и кладет его на стол. – Бумаги, которые тебе требовались. Отправь их в службу иммиграции и натурализации, там сделают все остальное. – Спасибо. Клэр убирает конверт в сумочку. – Так. – Фрэнк оглядывается по сторонам. – Как мне получить здесь пиво? Клэр качает головой: – Не получишь. Подъем занавеса через десять минут. А я категорически отказываюсь опаздывать. Билеты было очень трудно достать. Фрэнк вздыхает. – Это тот режиссер, который устраивал тебе пробу для своего очередного проекта? – Да. – Тогда, видно, и нам нужно пойти, устроить ему проверку. – Однако Фрэнк пока сидит. – Полагаю, ты получила роль? Клэр пожимает плечами: – Может быть. Узнаю недели через две. Он смеется: – Оставь, Клэр. Меня не проведешь. Держу пари, ты была великолепна. – Сносна, – произносит Клэр. – Да, была сносна. – И улыбается. Фрэнк улыбается тоже, поскольку оба знают, что она слегка приврала. – В таком случае, – говорит он, поднимаясь из-за стола, – пойдемте, мисс Роденберг.
Ее друг не появился. Вот что можно подумать об этой женщине, одиноко сидящей в баре отеля «Ройялтон», старающейся растянуть «Кровавую Мэри» на весь вечер: обыкновенная молодая служащая ждет мужчину, с которым назначено свидание. Пожалуй, чуть более привлекательная, чем остальные, и самоуверенная. Она броско одета. Явилась сюда не прямо из конторы, это уж точно. Бар переполнен, и когда наконец освобождается столик, женщина идет и садится за него, ставит стакан перед собой, а сумочку – на второй стул, чтобы его никто не занял. – Прошу прощения… Женщина поднимает взгляд. Перед ней стоит мужчина. – Это мой столик. Я только отлучился на минуту. – Указывает на стакан. – Оставил его, чтобы было видно – здесь занято. Несколько посетителей с любопытством поворачивают головы в их сторону. Но скандала, выплескивания нью-йоркского стресса не предвидится. Женщина широко улыбается: – Привет, Фрэнк. Что задержало тебя? – Привет, Клэр. – Он снимает со стула сумочку, отдает ей и садится. – Черт возьми, я думал, у нас бюрократическая система, но французская… Да, кстати. – Он достает из внутреннего кармана куртки большой конверт и кладет его на стол. – Бумаги, которые тебе требовались. Отправь их в службу иммиграции и натурализации, там сделают все остальное. – Спасибо. Клэр убирает конверт в сумочку. – Так. – Фрэнк оглядывается по сторонам. – Как мне получить здесь пиво? Клэр качает головой: – Не получишь. Подъем занавеса через десять минут. А я категорически отказываюсь опаздывать. Билеты было очень трудно достать. Фрэнк вздыхает. – Это тот режиссер, который устраивал тебе пробу для своего очередного проекта? – Да. – Тогда, видно, и нам нужно пойти, устроить ему проверку. – Однако Фрэнк пока сидит. – Полагаю, ты получила роль? Клэр пожимает плечами: – Может быть. Узнаю недели через две. Он смеется: – Оставь, Клэр. Меня не проведешь. Держу пари, ты была великолепна. – Сносна, – произносит Клэр. – Да, была сносна. – И улыбается. Фрэнк улыбается тоже, поскольку оба знают, что она слегка приврала. – В таком случае, – говорит он, поднимаясь из-за стола, – пойдемте, мисс Роденберг.