защиту его от “внутренних и внешних врагов”. Вместе же с тем в этом увековечении памяти должна сказаться и благодарность России за ту славу, которою он покрыл русское оружие и русское имя.

Наконец, нужно еще иметь в виду, что заслуги Суворова перед отечеством отнюдь не исчерпываются только боевою его деятельностью: напротив, помимо этого даже и современная русская армия очень много обязана гениальному почину Суворова и его упорной самодеятельности гуманными приемами обучения и воспитания войск. К величайшему прискорбию, эта сторона дела очень долго оставалась в тени и чуть не в забвении после смерти Суворова. И только в недавнее время под влиянием печатных трудов некоторых военных специалистов начинают по достоинству оценивать то наследие, которое оставил по себе Суворов всем последующим поколениям.

Лица, наиболее авторитетные в военном отношении, удостоверяют, что “личное присутствие Суворова, даже одно его имя производили на войска чарующее действие”. Они сравнивают это с “талисманом, который довольно развозить по войскам, чтобы победа была обеспечена”...

Таким, в общих чертах, встает перед нами образ Суворова через столетие со дня его смерти. Это в полном смысле славный и заслуженный русский витязь, богатырь всем богатырям – по величию духа, по высоте и шири гражданских стремлений и целей...

Глава I. Детство, юность и время до боевой службы. 1730 – 1758

Время и место рождения А. В. Суворова. – Жизнь в родительском доме. – Поступление на военную службу. – Самообразование. – Практическое изучение всего солдатского быта. – Производство в офицеры

Суворов происходит из дворянского рода средней руки по положению и по достатку. Родоначальником же Суворовых был швед Юда Сувор, поселившийся в московской области во время княжения там Семена Гордого. Родился Александр Васильевич в Москве, 30 ноября 1730 года. Он рано лишился матери. Несомненно, однако, что домашнее воспитание его, не менее как до 13 – 14 лет, протекло под непосредственным наблюдением матери, по-видимому, при полнейшем невмешательстве отца, Василия Ивановича, всецело поглощенного хозяйственными делами по своему имению, то есть деятельным и успешным расширением его.

По-видимому, он был недоволен сыном в пору его детства и смотрел на него как на неудачника. У мальчика еще в самом раннем возрасте, едва он стал овладевать простою грамотою, ясно проявилась большая склонность ко всему военному. Отец же, наоборот, решил, что сын его безусловно непригоден для военной службы, так как он был “ростом мал, тощ, плохо сложен и некрасив”. Мальчик же, между тем, в возрасте около 11 лет обнаруживал все большее и большее пристрастие к военному делу, совершенно отстраняясь от дамского сообщества и всячески стараясь уединиться для чтения книг исключительно военного характера.

Обособленность мальчика, страсть к уединению, сосредоточенность не по летам и отдаленные прогулки резко бросались в глаза, а главное – вызывали со стороны отца выговоры, замечания, запрещения и прочее. Мальчик еще более уходил в себя, замыкался в своем внутреннем мире и всецело отдавался излюбленному им военному делу, приобретшему теперь для него особенную прелесть в качестве запрещенного плода.

В эту именно пору Василия Ивановича посетил старинный его приятель, генерал Ганнибал, из негров, питомец Петра Великого. Ввиду жалоб старика Суворова на сына он очень интересовался последним. Переговорив же потом с ним и познакомившись с его книгами, он убедился в серьезной его любви к военному делу. Разъяснив это отцу его, Ганнибал вместе с тем посоветовал ему не противодействовать стремлениям сына к военному поприщу, а, напротив, – всячески содействовать этому. Когда ему исполнилось 12 лет, он был записан, в 1742 году, в Семеновский полк рядовым; но поступил туда только через три года, когда ему исполнилось 15 лет.

В раннюю пору детства, еще до 11-летнего возраста, Суворов познакомился с некоторыми новыми языками. Этим, равно как и всем вообще первоначальным обучением, он обязан своей матери.

Путем чтения Суворов успел, до поступления в полк (до 15 лет), самостоятельно ознакомиться: с Плутархом, Корнелием, Непотом, с деятельностью Александра Македонского, Цезаря, Аннибала и других наиболее замечательных полководцев, походами Монтекукули, Карла XII, Тюрена, Конде, маршала Саксонского, принца Евгения и многих других. Хотя центром его самообразования была именно военная история, тем не менее он весьма деятельно работал также над пополнением своего общего образования. Историю и географию, например, он изучал по Гюбнеру и Роллену, философию – по Лейбницу и Вольфу.

Со времени первого пробуждения сознания в раннюю детскую пору и буквально до смертного одра Суворов беспрерывно был увлечен, всегда и при всех обстоятельствах, неудержимым стремлением вперед и вперед. Это стремление объясняется тем, что еще в пору раннего детства, под влиянием счастливого выбора чтения, перед умственным его взором вдруг загорелась заманчиво-яркая и привлекательная светлая точка, которая, все ширясь и разгораясь, разрослась, наконец, в определенную задачу и цель жизни, без которой он вовсе уже не мог жить. Примеры же тех великих людей, деяниями которых он воспитывался, наглядно показывали ему необходимость именно образования как самого могущественного фактора в жизни, открывающего пути к избранной цели и дающего все средства для достижения ее. Вследствие этого, строго говоря, вся его жизнь это – даже и не жизнь в общепринятом смысле, а какое-то умственное и нравственное перегорание под влиянием военной страсти в беспрерывном стремлении к военной славе...

Вступив в полк, он сразу сделался заправским солдатом. Он с радостью, с увлечением занялся изучением всего того, что кажется другим в солдатской службе тяжелым, грубым, скучным и мелочным. Он с любовью исполнял все обязанности солдата, тяжелые и легкие, изыскивая способы и средства, чтобы как можно больше знакомиться даже и с такими сторонами солдатского житья-бытья, знание которых необязательно. Ему же нужно было все это во имя той великой цели, которая беспрерывно светилась перед ним где-то в бесконечной дали и неудержимо влекла его к себе. В его программу входило и самое тщательное изучение солдатской среды со всеми ее привычками, обычаями, понятиями, верованиями – до самых сокровенных тайн солдатского быта. Вместе с тем он очень вдумчиво изучал воинские уставы и постановления. Живя на вольной квартире, а не в казарме, он, однако, с педантичною точностью и усердием, без малейших упущений нес всю строевую службу, аккуратно бывал на строевых учениях и в караулах, вместе с нижними