Первый Артефактор семьи Шторм #4

Глава 1 Не все карты на столе

Я словно вернулся в своё старческое тело, которое убил перед последним перерождением. Тряслись не только руки и ноги, но и внутренности, вместе с магическими каналами и источниками.

Ужасно хотелось пить, а пыль драла горло. Про руки говорить вообще не хотелось: только сила воли, да не угасший до конца гнев позволяли мне игнорировать боль на обгоревшей коже. Сила отката была такой, что моя кожа покрылась тонкой хрустящей корочкой и теперь трескалась, как льдины на весенней реке, утопая в сукровице.

Однако лежать и даже сидеть, жалеть себя, оплакивать свои и чужие раны не было времени. Я чувствовал в доме знакомое демоническое присутствие.

Мы с Яростным, друг друга поддерживая, попытались встать, но тут мой взгляд попал на лежащую Ангелину.

Я вспомнил синюю вспышку её Дара, которая снизила силу удара от взрыва накопительного артефакта. Она действительно спасла нас. По крайней мере сейчас мы все живы, даже погребённый заживо Кирилл.

Взгляд артефактора то проявлялся, то отступал, вместо него перед глазами появлялась муть, но увидеть потоки энергии живых друзей мне всё же удалось.

Раздался шорох, сдержанные ругательства, и к нам прихромал Максим Подорожников. Лекарь тоже был пыльным, с рассечениями на лбу и щеках, но его глаза светились зелёным.

— Надо вас всех подлечить быстро, — сказал он, оглядывая разодранный в клочья двор.

— Тебя не зацепило? — хрипло спросил я.

— Я был в дверях. Откинула взрывной волной, но зато всякой фигнёй не прибило, — ответил, сканируя тело Ангелины. Нахмурился. — Стрельба прекратилась сразу после взрыва. Они начали отступать.

— Надо их догнать! — дёрнулся было Яростный, но тут же схватился за грудь, закашлялся и потерял на мгновение сознание.

— У него сломаны рёбра, — сказал Подорожников. — Сейчас помогу снизить боль. Но я понял намёки судьбы — мне нужно изучить анестезию как можно быстрее.

Сейчас он походил не на пацана-подростка, а на опытного военного врача, который оперирует солдат посреди поля боя. Сосредоточенный взгляд, холодный рассудок и постоянно работающие руки.

— Ей будет легче, — кивнул он на Ангелину, а потом кинул мне банку с таблетками. — Вот, съешьте это. Сразу три штуки. Подействует минут через пять.

Как раз дойду до места демонической силы.

Молча проглотил, кивнул и развернулся к дому.

— Госпожа Воронова там разберётся, — сказал лекарь с просительной ноткой. — Отдыхайте.

— Бой ещё не закончен, — ответил я и пошёл в дом.

Тогда он подскочил и начал вливать Дар мне в ладони. Чёрная корочка слегка осыпалась, давая место чистой бледной коже. Подорожников тут же закачался, но Яростный его подхватил, и они вместе присели на землю.

— Иди, я присмотрю здесь за всеми, — сказал Яростный. Я лишь кивнул в ответ.

Когда зашёл в коридор, удивился тишине. В воздухе висела пыль, пахло пылью и специями.

— Надеюсь, тот странный повар уцелел, — пробормотал я, оглядываясь по сторонам. Искал источник энергии. — Кефир, ты где?

— Здесь. Рад что ты жив.

Лис появился со стороны лестницы, которая теперь освещалась сверху утренними солнечными лучами — от крыши ничего не осталось. Выглядел Кефариан побитым и грязным. Из золотистых глаз сочилась чёрная кровь, а сине-рыжая шерсть потускнела, стала почти серой.

— Ты тоже чувствуешь, да? — спросил у него.

Он лишь кивнул. В его глазах застыла тревога.

— Поторопись. Задержать их сможешь только ты.

Я услышал это «задержать». Не остановить, лишь притормозить.

Держась за стенку, я начал спускаться в подвал.

— Где остальные? Воронова, Черкасов? — спросил у Кефира.

— Добивают нападающих. Пришла подмога, наконец, — он поморщился. — Где они так долго копались? Если бы сейчас нужно было идти на Штурм, то человечество сдохло бы в муках. А потом дальше бы служило богам.

— Ушли все?

— Да, кроме Макса и твоего повара — он сейчас прячется в столовой под столом. Юсупов слишком опасен, даже твоей бабушке против него в одиночку не выстоять. По крайней мере сейчас.

— А почему охрана ушла? — Я с удивлением обвёл рукой пустой подвал.

Лишь одна запертая дверь камеры указывала, что внутри до сих пор находится наша пленница.

Я начал осматривать помещение, одновременно проверяя Армагедец на запястье. Из всех защитных колец осталось лишь одно, едва живое. Браслеты сгорели, отразив атаку. Ангелине повезло, что она стояла за мной, иначе могла попасть под удар с двух сторон.

Энергия демонов была совсем рядом, от неё почти физически воняло, но сейчас в подвале, где «запах» был слишком концентрированным, я не мог понять точное местоположение. Сначала быстро заглядывал за прикрытые двери камер, отскакивая назад, как испуганный кот. Но там оказалось пусто.

Затем осмотрел алтарь, но ничего не почувствовал, как обычно. А проверять секретную комнату сейчас нельзя.

К сожалению, осталась лишь та девушка в камере.

— Загляни, что там? — попросил я Кефира.

Тот молча ринулся вперёд и исчез за дверью, как призрак. Через мгновение выскочил обратно. На его лице застыло недоумение.

— Не понимаю. Она просто лежит, спит. Словно под крепким снотворным. При этом я чувствую, как ей больно. И демоническая энергия в комнате действительно очень мощная. Что-то не так.

Я задумался. Это было глупо и опасно, но выхода я не видел. Нужно действовать прямо сейчас. Иначе будет поздно.

— Следи за всем и прикрывай. Ты в курсе, насколько она хитрая. Нам нельзя подставиться.

— Ты что, решил туда зайти сам? Без поддержки солдат или хотя бы своих артефакторов? — возмутился лис.

— Ребята ранены…

— А ты будто нет. — Я его проигнорировал:

— … а остальные заняты. Представь, если отсюда кто-то вырвется и ударит в тыл? Будет куча трупов. В моём доме!

Внутри снова затрепетал гнев, способный разрушать пространство. К сожалению, он разрушает и физическое тело самого бога. Так что я предпочитаю к нему не прибегать. Кроме критических ситуаций, как сейчас.

Я открыл камеру и быстро зашёл внутрь, захлопнув за собой дверь. Девушка на койке даже не шелохнулась.

Выставив перед собой Армагедец, я приблизился на шаг и начал осматривать пленницу. Она лежала на животе, повернув голову в мою сторону. Тёмные волосы, тонкие, чуть непропорциональные черты лица. Застывшая в болезненном изломе линия губ. Измученное тело, у которого кости видны даже сквозь одежду.

И полная неподвижность. Нереальная, мёртвая. Словно даже не дышит.

Меня очень сильно потрепало, но я сосредоточился, стараясь собрать остатки концентрации и воли в