правду сказал, я не умру?
– Не умрешь.
– Это хорошо. И Венеция спасена. И что ты теперь будешь делать, Бенджамин Франклин?
– Что теперь? – Он неловко замялся. – Ну, я вернусь домой, в Америку, в Бостон.
Она посмотрела на него, а он продолжал:
– Этот Старый Свет совсем не для меня. И так много нужно сделать, столько обдумать и со стольким разобраться. А здесь мне этого не дадут, здесь все время какая-нибудь новая война затевается. Мне сказали, что в Америке спокойно, ну, по крайней мере сейчас. И я им там нужен.
Она кивнула:
– Ну что ж, хорошо.
– Хорошо?
– Да. – Она зевнула. – Я устала, Бенджамин. Но мне нужно кое-что тебе сказать на ушко, ты наклонись.
– Говори. – Он склонил голову.
– Еще ближе, дурачок, – прошептала она.
Он склонился еще ниже, и ее губы коснулись его щеки, словно теплые лепестки, нежнее самых нежных лилий.
– А что я буду делать в Америке? – спросила она ласково.
Бен сглотнул подступивший к горлу комок и почувствовал, что он не совсем еще лишился дара речи.
– Думаю, – сказал он, – может, ты согласилась бы стать моей невестой.
– Ты так много думаешь… – заметила она.
Он очень осторожно поцеловал ее в губы. Они на самом деле оказались очень нежными, в этот момент монахиня совсем не нежно схватила его за волосы и оттащила от Ленки. Ленка уже ничего не видела, она снова погрузилась в сон, а губы ее так и застыли – сложенными для поцелуя.
Адриана кинулась к борту, стараясь стоять прямо и видеть – видеть. Но там ничего не было. – Тебе нужно немного отдохнуть, – сказал Эркюль. – Он жив, – с трудом выдавила Адриана. – Мой сын жив. – Но ты же определила, что духи, которые его охраняли, погибли, – напомнил он ей осторожно. – Я знаю. Они погибли, а он – нет. Скажи царю, что я должна продолжить поиски. – Он… – Эркюль слегка коснулся ее плеча. – Он уже отдал приказ возвращаться в Санкт-Петербург. И мы уже летим туда. – Тогда я останусь. – Он тебя не отпустит. – Но я спасла его флот. Он думает, что сможет меня остановить? Эркюль замолчал. – Креси сказала… – после долгой паузы начал он. – Креси! – раненым зверем взвыла Адриана. – Ты должна поговорить с ней. – Не могу. – Ты должна, – раздался сзади голос Креси. – Если ты хочешь снова его увидеть, ты должна. Его здесь нет, Адриана. Адриана обернулась так резко, что ее изнуренное тело едва удержалось на ногах. И если бы Эркюль вовремя не подхватил ее, она бы вывалилась за борт. – Ты выпустила его из рук! Ты позволила ему улететь! Было видно, как Креси задрожала. – Нет, я его не выпускала. Я крепко держала его. Я бы упала и разбилась, но его бы не выпустила из своих рук. Его отняли у меня, Адриана. Он был… – Из глаз Креси брызнули слезы. Она закусила губу, а затем продолжила, и голос ее дрожал: – Malfaiteurs… это они забрали его. Адриана высвободилась из рук Эркюля и, пошатываясь, направилась к Креси. – Зачем он им? – задыхалась она. – Куда они его унесли? – Я не знаю. Я почувствовала их, когда они уже удалялись. – Ты же была одной из них! – Она ударила Креси по лицу с такой силой, что у той остался на лице красный отпечаток. – Что ты хочешь сделать с моим сыном, Креси? Адриана осознавала, что голос ее срывается на истерический вопль, и в то же самое время ей казалось, что голос принадлежит не ей, а доносится словно откуда-то издалека. В глазах Креси отразилась боль, но она лишь тихо покачала головой в ответ. Адриана ударила ее еще раз, затем еще раз и еще, она уже била Креси кулаками, а та стояла и даже не защищалась. На губах у нее появилась кровь, и в красный цвет окрасились руки Адрианы. Она остановилась, рыдая, и упала на грудь Креси. – Креси… – бормотала она. Впервые они плакали вместе, обнявшись, чувствуя солоноватый вкус крови и слез.
Красные Мокасины стоял у борта «Скипетра» и наблюдал, как солнце медленно погружается в воду, и он почувствовал, что больше не боится ни Венеции, ни бездны. – Да, хорошее это дело – домой возвращаться, – произнес стоявший рядом Таг. – Да, хорошее, – поддакнул Красные Мокасины. – Что делать там будешь? – спросил Таг. – Вернусь к своему народу. Расскажу обо всем, что я увидел. – Он улыбнулся, глядя на огромного роста пирата. – Если хочешь, пойдем со мной. Посмотришь, какие красивые женщины у народа чоктау. – Так я и не против, – сказал Таг. – Ну и что же ты видел? – спросил подошедший Нейрн. Красные Мокасины улыбнулся белому человеку. – Даже и не знаю толком, – честно признался он. – Но я знаю одно: наши народы идут в будущее вместе, нравится нам это или нет, но это так. Я вижу, как тесно переплетены наши судьбы. – Это правда? Красные Мокасины кивнул: – Я знаю, о чем вы подумали. Вы боитесь, что мой народ может сбросить вас назад в море. И время для этого самое подходящее. Кто пошлет войска защищать вас? Англия? Франция? Испания? Но я не верю, что такое может произойти. Нейрн мрачно кивнул. – Я буду делать все, чтобы этого не случилось, – продолжал Красные Мокасины. – Почему? – А это как в истории о колчане стрел. Одну стрелу очень легко переломить пополам. А колчан со стрелами нет. – Он устремил взор вдаль, к горизонту. – Если я не ошибаюсь, то нам потребуется каждая стрела в отдельности, чтобы достойно встретить то, что нас ожидает. И словно в подтверждение его слов, в тени, которую он отбрасывал, зашевелилось что-то ужасное.
Бен в компании Карла и Роберта пил кофе в комнате, залитой солнечным светом и сладко пахнущей медом. Король разливал кофе левой рукой, правая, которой он во время боя схватил лезвие обнаженного меча, была забинтована. – Ну, мой славный капитан Фриск, какие планы вас обуревают? – спросил Бен. Карл пожал плечами. – Я солдат, – бросил он. – И я поклялся никогда не отворачиваться от какой бы то ни было войны. – Из этого следует, что вы последуете за русским царем в его заснеженную страну? Карл поднял свою чашку. – Я не отворачиваюсь от войны, но сейчас мне нужно немного отдохнуть. Я дал некоторые обещания Венеции, и я должен хранить верность своему слову. – Вы останетесь здесь и будете править как король? Карл резко, но весело засмеялся. – В Венеции не будет никаких королей, – сказал он. – Король Венеции не нужен. Янычары правят посредством совета и не питают доверия к сильным одиночкам, и венецианцы от них по духу ничем не отличаются. Почти тысячелетие Венеция была республикой, таковой она, я думаю, и останется на века. – Именно об этом я и говорил, ваше величество, – воскликнул Бен, – когда утверждал, что время королей миновало. Пришло время людям самим вершить свою судьбу. – Да, и мы
Адриана кинулась к борту, стараясь стоять прямо и видеть – видеть. Но там ничего не было. – Тебе нужно немного отдохнуть, – сказал Эркюль. – Он жив, – с трудом выдавила Адриана. – Мой сын жив. – Но ты же определила, что духи, которые его охраняли, погибли, – напомнил он ей осторожно. – Я знаю. Они погибли, а он – нет. Скажи царю, что я должна продолжить поиски. – Он… – Эркюль слегка коснулся ее плеча. – Он уже отдал приказ возвращаться в Санкт-Петербург. И мы уже летим туда. – Тогда я останусь. – Он тебя не отпустит. – Но я спасла его флот. Он думает, что сможет меня остановить? Эркюль замолчал. – Креси сказала… – после долгой паузы начал он. – Креси! – раненым зверем взвыла Адриана. – Ты должна поговорить с ней. – Не могу. – Ты должна, – раздался сзади голос Креси. – Если ты хочешь снова его увидеть, ты должна. Его здесь нет, Адриана. Адриана обернулась так резко, что ее изнуренное тело едва удержалось на ногах. И если бы Эркюль вовремя не подхватил ее, она бы вывалилась за борт. – Ты выпустила его из рук! Ты позволила ему улететь! Было видно, как Креси задрожала. – Нет, я его не выпускала. Я крепко держала его. Я бы упала и разбилась, но его бы не выпустила из своих рук. Его отняли у меня, Адриана. Он был… – Из глаз Креси брызнули слезы. Она закусила губу, а затем продолжила, и голос ее дрожал: – Malfaiteurs… это они забрали его. Адриана высвободилась из рук Эркюля и, пошатываясь, направилась к Креси. – Зачем он им? – задыхалась она. – Куда они его унесли? – Я не знаю. Я почувствовала их, когда они уже удалялись. – Ты же была одной из них! – Она ударила Креси по лицу с такой силой, что у той остался на лице красный отпечаток. – Что ты хочешь сделать с моим сыном, Креси? Адриана осознавала, что голос ее срывается на истерический вопль, и в то же самое время ей казалось, что голос принадлежит не ей, а доносится словно откуда-то издалека. В глазах Креси отразилась боль, но она лишь тихо покачала головой в ответ. Адриана ударила ее еще раз, затем еще раз и еще, она уже била Креси кулаками, а та стояла и даже не защищалась. На губах у нее появилась кровь, и в красный цвет окрасились руки Адрианы. Она остановилась, рыдая, и упала на грудь Креси. – Креси… – бормотала она. Впервые они плакали вместе, обнявшись, чувствуя солоноватый вкус крови и слез.
Красные Мокасины стоял у борта «Скипетра» и наблюдал, как солнце медленно погружается в воду, и он почувствовал, что больше не боится ни Венеции, ни бездны. – Да, хорошее это дело – домой возвращаться, – произнес стоявший рядом Таг. – Да, хорошее, – поддакнул Красные Мокасины. – Что делать там будешь? – спросил Таг. – Вернусь к своему народу. Расскажу обо всем, что я увидел. – Он улыбнулся, глядя на огромного роста пирата. – Если хочешь, пойдем со мной. Посмотришь, какие красивые женщины у народа чоктау. – Так я и не против, – сказал Таг. – Ну и что же ты видел? – спросил подошедший Нейрн. Красные Мокасины улыбнулся белому человеку. – Даже и не знаю толком, – честно признался он. – Но я знаю одно: наши народы идут в будущее вместе, нравится нам это или нет, но это так. Я вижу, как тесно переплетены наши судьбы. – Это правда? Красные Мокасины кивнул: – Я знаю, о чем вы подумали. Вы боитесь, что мой народ может сбросить вас назад в море. И время для этого самое подходящее. Кто пошлет войска защищать вас? Англия? Франция? Испания? Но я не верю, что такое может произойти. Нейрн мрачно кивнул. – Я буду делать все, чтобы этого не случилось, – продолжал Красные Мокасины. – Почему? – А это как в истории о колчане стрел. Одну стрелу очень легко переломить пополам. А колчан со стрелами нет. – Он устремил взор вдаль, к горизонту. – Если я не ошибаюсь, то нам потребуется каждая стрела в отдельности, чтобы достойно встретить то, что нас ожидает. И словно в подтверждение его слов, в тени, которую он отбрасывал, зашевелилось что-то ужасное.
Бен в компании Карла и Роберта пил кофе в комнате, залитой солнечным светом и сладко пахнущей медом. Король разливал кофе левой рукой, правая, которой он во время боя схватил лезвие обнаженного меча, была забинтована. – Ну, мой славный капитан Фриск, какие планы вас обуревают? – спросил Бен. Карл пожал плечами. – Я солдат, – бросил он. – И я поклялся никогда не отворачиваться от какой бы то ни было войны. – Из этого следует, что вы последуете за русским царем в его заснеженную страну? Карл поднял свою чашку. – Я не отворачиваюсь от войны, но сейчас мне нужно немного отдохнуть. Я дал некоторые обещания Венеции, и я должен хранить верность своему слову. – Вы останетесь здесь и будете править как король? Карл резко, но весело засмеялся. – В Венеции не будет никаких королей, – сказал он. – Король Венеции не нужен. Янычары правят посредством совета и не питают доверия к сильным одиночкам, и венецианцы от них по духу ничем не отличаются. Почти тысячелетие Венеция была республикой, таковой она, я думаю, и останется на века. – Именно об этом я и говорил, ваше величество, – воскликнул Бен, – когда утверждал, что время королей миновало. Пришло время людям самим вершить свою судьбу. – Да, и мы