по обеим сторонам каменной двери мешали Джоссу увидеть, что они так пристально разглядывают.

– А, Хиндли, это ты, – проворчал один из них, расслабившись. – Чего, дьявол тебя дери, ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты быстро открыл дверь чертовой камеры, – послышалось рычание, и в поле зрения возникли четверо полицейских в форме, которых держали на мушке с полдюжины грубо одетых моряков.

Джосс заморгал, потом вдруг широко ухмыльнулся и вскочил на ноги. Еще один арестант проснулся, увидел, что происходит, испустил радостный вопль.

– Да это ж побег, разрази меня гром! – заорал он и побежал к двери, которую угрюмый стражник только что отпер. Разбуженные его криком, те, кто не был слишком пьян, последовали за ним. Джосс, единственный в цепях из-за серьезности его преступления, заковылял к двери не так быстро. Он остановился перед кипящим от злости стражником, без слов протянув руки. Стражник, стиснув зубы, отомкнул кандалы на руках и ногах.

– Благодарю вас, сэр, – сказал Джосс и улыбнулся, когда стражников грубо связали и втолкнули в камеру, из которой он вышел. Его светловолосый спаситель повернул ключ в замке, затем небрежно положил его в карман.

– Добрый вечер, Джослин. – Дэвид Скэнлон склонил голову в безупречно изысканной манере. Моряки, которые были с ним, доброжелательно поприветствовали Джосса.

– Рад вас видеть, капитан.

– Здорово, капитан.

– Я тоже рад вас видеть, Стоддард, Хейз, Грили, Уотсон, Тифф. Выходит, Дейви втравил вас в авантюру, как обычно?

Парни ухмыльнулись:

– Ага, сэр.

– Кстати, об авантюрах, друг мой… – Говоря это, Дэвид быстро и деловито выводил их из больше не охраняемой тюрьмы. – Сдается мне, с момента нашей последней встречи ты только и делал, что попадал в истории.

– Ты имеешь в виду мою неудавшуюся карьеру конокрада, да? Это был лишь повод засадить меня за решетку, поверь мне. – Джосс хлопнул друга по плечу. – Спасибо, что так быстро пришел мне на выручку.

– Всегда пожалуйста. – Дэвид огляделся со своей обычной осторожностью, прежде чем кивнуть остальным. Затем в сопровождении Джосса и остальных моряков спокойно направился к открытым воротам форта. – Вообще-то я имел в виду не это. Я имел в виду твой беспрецедентный поступок в отношении одной юной леди, которая до встречи с собой, несомненно, была невинной девушкой.

Джосс резко остановился и в оцепенении уставился на своего друга:

– Лайла… ты видел ее? Дэвид склонил голову:

– Больше чем видел, мой друг. Она появилась на «Леди Жасмин» около двух часов назад явно в беде. Она и рассказала, где найти тебя.

Джосс игнорировал все, кроме самого важного.

– Что ты имеешь в виду, что она в беде? Что с ней? Где она сейчас?

– Все еще на «Леди Жасмин», в капитанской каюте, если точнее. Мне очень жаль, друг мой, но, кажется, она теряет твоего ребенка.

Глава 63

Широко расставив ноги, Джосс стоял на палубе «Леди Жасмин» и наблюдал без обычного восторга, как паруса наполняются ветром и корабль направляется к устью Бриджтаунской гавани. Даже радуга розовых и пурпурных цветов – все, что осталось от меркнущего рассвета, – не могла поднять его настроения. Глубоко внутри его была пустота, которая, он боялся, никогда не уйдет.

В этот момент Лайла находилась в его каюте. Мейси, корабельный доктор, был с ней. В те несколько коротких мгновений, что он смог увидеть ее, прежде чем Мейси выдворил его из каюты, она корчилась и стонала от боли. Он и сам был белым как мел, когда Дэвид утащил его прочь.

Теперь он боролся с ужасным страхом. Неужели она умрет? Если Лайла умрет, то и он не хочет жить.

– Теперь можете войти, капитан.

Мейси наконец вышел из каюты. Джосс бросил взгляд на пятна крови на рукавах его рубашки и почувствовал, как у него остановилось сердце.

– Она… она…

Но ждать ответа он не мог. Мейси пытался что-то сказать ему, но Джосс уже отвернулся и решительно зашагал к капитанской каюте.

Внутри был полумрак. Свет раннего утра почти не проникал сюда. Лайла лежала на его кровати – маленький холмик под горой одеял, и ее ресницы темными веерами выделялись на белых щеках.

Он почувствовал, как сердце перевернулось в груди. Сейчас она выглядела такой маленькой, такой юной, такой беззащитной. Только лишь голова с подстриженными локонами золотистых волос, казалось, принадлежала той бесстрашной девушке, которую он любил.

– Лайла? – хрипло прошептал он, подойдя к кровати. Ее глаза медленно открылись. Несколько мгновений ей, казалось, трудно было сфокусировать взгляд, но потом она увидела его.

– Джосс, – выдохнула она и слабо улыбнулась. Затем губы ее дрогнули, и лицо сморщилось. – О, Джосс, я потеряла нашего ребенка!

Слезы, выкатившиеся из уголков глаз, побежали по щекам, как дождь. Потрясенный до глубины души Джосс опустился на колени рядом с кроватью и нежно заключил ее в объятия.

– Не плачь, любимая, – ласково прошептал он, гладя ее по волосам, пока она плакала. – У меня разрывается сердце, когда ты плачешь. Пожалуйста, не плачь, Лайла.

– Я была так напугана, – пробормотала она. – Я так скучала по тебе. Обними меня, Джосс.

Осторожно, чтобы не потревожить ее, он лег на кровать с ней рядом. Она прильнула к нему, даже не замечая, что он грязный, полуголый и, возможно, плохо пахнет. Она спрятала голову в углубление между его плечом и шеей и стала рассказывать ему все, всхлипывая до тех пор, пока уже не осталось слез. Потом погрузилась в сон.

Но Джосс продолжал лежать, обнимая ее хрупкое тело, переполняемый такой невероятной нежностью, какой не испытывал еще никогда в жизни. Он погладил ее щеку, волосы, поцеловал шелковистую макушку.

– Больше тебе нечего бояться, милая, – прошептал он. – Я с тобой, Лайла, любовь моя.

ЭПИЛОГ

Год спустя, почти день в день, Кэтрин Александра Сан-Пьетро лежала на руках у матери и, довольная, сосала грудь, сонно покачиваемая взад-вперед. Кейти, как ее называли, было всего шесть недель от роду, и она пока еще не научилась отличать день от ночи. В результате она не подозревала о том, что сейчас три часа ночи и что ей грозит серьезная опасность свалиться на пол, ибо ее мама клевала носом и готова была вот-вот уснуть прямо в кресле-качалке.

– Давай, милая, я возьму ее. А ты иди ложись.

Голос Джосса вовремя разбудил Лайлу, чтобы не дать Кейти скатиться вниз головой. Она заморгала, сонно улыбнулась мужу и позволила ему взять ребенка. Затем рухнула в кровать.

Был уже день, когда Лайла снова проснулась. Она открыла глаза солнцу, вливающемуся в окно спальни большого, уютного дома в Бристоле, и перепугалась, когда до нее дошло, что Кейти больше ни разу не разбудила ее своим хныканьем, как обычно