невиданного расцвета в экономическом, политическом и военном отношениях и в результате невероятного подъема духовных сил вышла в ряды передовых государств, я прошу выделить Огогондии какую-нибудь планету.

Это заявление вызвало веселое оживление в зале.

— Господин Президент, — сказал, сдерживая улыбку, Председатель, — согласно историческому соглашению все имеющиеся в наличности планеты были распределены между Великими Диктаториями. А насколько мне известно, Огогондия Великой Диктаторией не является.

— Да, господин Председатель, — ответил Нибумбум, — но если дело только в этом, я согласен на то, чтобы Огогондию тоже считали Великой Диктаторией. Я не возражаю.

— Великими Диктаториями по собственному желанию не становятся. Великие Диктатории образуются исторически.

— Хорошо, с этим я не тороплюсь, пусть исторически. Но планету вы нам должны выделить сейчас!

— Что значит — должны?! Свободных планет в нашей солнечной системе нет. Сколько было — все распределили! Вот если ученые откроют новые планеты, тогда пожалуйста! А пока мы вас можем поставить на очередь.

— Черта с два! — сказал генерал. — У всех планеты, а у нас очередь? Да? Не выйдет! Я солдат и буду говорить прямо: пусть лучше мы погибнем в неравном бою, чем будем и дальше жить без своей планеты!

Тут все стали успокаивать генерала: «Ну для чего вам планета?», «Что толку от нее, кроме названия?», «Все равно раньше чем через двести лет туда не полетите!», «Одни только расходы!»

Но Нибумбум стоял на своем.

— Мы не ищем материальных выгод. Нам нужна планета.

— Но ведь у нас нет планет. Понимаете — нет!

Генерал задумался и потом решительно сказал:

— В таком случае закрепите за нами Солнце.

— А зачем вам Солнце? Оно же не планета. Оно же звезда.

— А я не формалист. Я солдат.

Бесспорно, любая Великая Диктатория легко могла в тот день поставить на место зарвавшегося генерала.

Но одна Диктатория готовилась к войне, и Попечитель ее избегал каких-либо неожиданностей.

Другая Диктатория была уже занята микровойной и не знала, как из нее выпутаться.

Третья вынашивала коварные планы, в связи с чем старалась в данный момент показать всем государствам, что она их верный друг и защитник.

В общем обстоятельства сложились так, что Попечители посоветовались между собой и рассудили, что на Солнце все равно никто никогда высадиться не сможет, а следовательно, какая разница, чьим владением оно будет? В конце концов еще смешней, что какая-то Огогондия станет считаться сюзереном самого Солнца!

Казалось, генерал одержал победу. Но, как выяснилось, эта победа в самом скором времени обернулась для него полным поражением.

Едва получив Солнце, Нибумбум почувствовал себя обманутым и обойденным: у всех настоящие планеты, а у него Солнце. Продешевил, явно продешевил!

Он затеял переписку с Попечителями Великих Диктаторий, пытаясь обменять свое Солнце на чью-нибудь планету. Он даже соглашался доплатить. Но Попечители отвечали отказом. И это лишний раз доказывало генералу, что, взяв Солнце, он дал маху.

Правда, огогондские газеты дружно утверждали, что раз планет много, а Солнце одно, значит та страна, которой принадлежит Солнце, и есть самая лучшая. Но эти слова вселяли гордость во всех огогондцев, кроме самого Нибумбума.

Комплекс неполноценности так измучил его, что он стал пить, курить и играть в карты. Пил он так много, а играл так азартно, что однажды проиграл свое президентское место собственному сыну Нибумбуму Второму.

И приблизительно в это время в Огогондии стал функционировать таинственный синдикат Икс…

Прошло много лет. Сменилось несколько Нибумбумов. Огогондия стала седьмой Великой Диктаторией. Очередной Нибумбум превратился из Президента в Попечителя.

Но по-прежнему у всех Диктаторий были настоящие планеты, а у Великой Диктаторий Огогондии — Солнце.

И по-прежнему в Огогондии процветал загадочный синдикат Икс.

Глава первая

— Итак, начнем, — сказал пожилой благообразный господин, обращаясь к своим не менее благообразным собеседникам. — Я просил вас, господа директора синдиката, безотлагательно явиться сюда, потому что речь идет о жизни и смерти.

— О чьей смерти, господин генеральный директор? — деловито, но без излишнего любопытства уточнял узколицый джентльмен с безукоризненными манерами.

— К сожалению, о нашей. Сегодня вечером у Попечителя Огогондии состоялось чрезвычайно секретное совещание, на котором решено было покончить с нашим синдикатом Икс.

— Покончить? — недоверчиво переспросил тучный господин. — Не представляю, каким образом это можно сделать?

— Самым простым, но в то же время самым коварным и эффективным. Нашему человеку удалось провести видеозапись этого секретного совещания. Посмотрите, господа, выступление Попечителя, и вы убедитесь, насколько мои опасения основательны.

Стена раздвинулась, открывая экран, на котором были видны только стол и ноги сидящих за этим длинным, уходящим в перспективу столом. Еще одна пара ног в башмаках с пряжками нервно расхаживала по экрану, то останавливаясь, то гневно топая.

— Почему здесь только ноги? Что за странная манера вести съемку? — недовольно пожал плечами тощий джентльмен.

— Я напоминаю, совещание было чрезвычайно секретным, ракурса для съемок выбирать не приходилось. Но слушайте, говорит Нибумбум Пятый.

— Это черт знает что! — послышалось с экрана. — Гангстеры в Огогондии распустились до неприличия. Ну разве так можно? Ну так же нельзя! Мало того, что их синдикат Икс торгует запрещенными у нас наркотиками и содержит запрещенные у нас игорные дома и притоны — мало этого! Как нам доложил Департамент импортных дел, синдикат произвел перевооружение своих людей и снабдил их всех заграничным оружием! Наше отечественное оружие этим гангстерам, видите ли, уже не подходит! Вот до чего они докатились!

— Позор! Позор! — дружно затопали сидящие за столом.

— Я всегда знал, что гангстеры нехорошие люди. Но я не подозревал, что они до такой степени непатриоты. Ну разве так можно? Ну так же нельзя!

— Позор! Позор!

— Синдикат Икс забывает, что его доходы целиком зависят от наших законов, — продолжали расхаживать ноги в башмаках. — Стоило нам запретить наркотики, и синдикат стал их продавать в двадцать раз дороже, нажив на этом не один миллиард игреков. Стоило нам закрыть игорные дома, как синдикат построил