Глава 1

Четыре года назад

— Ты слышишь чудовищ, Калитея?

В ответ на мой кивок мама проводит пальцами по моему виску, пока я лежу, прижавшись к стене рядом со своей младшей сестрой, отчаянно пытаясь сохранять спокойствие.

— Я могу спасти их, — продолжает она.

— Господь Иисус дал мне защиту от них. Он послал меня исцелить их.

По моему позвоночнику пробегают мурашки ужаса. Безумие, охватившее ее, подтверждает мои худшие опасения: укус, который она получила два дня назад, который мы сочли не более чем царапиной, недостаточно глубокой, чтобы заразить, начал преображать ее.

Даже в четырнадцать лет я научилась определять ранние стадии Драги — болезни, которая опустошила мир еще до моего рождения и превратила его в арену выживания против насильственно зараженных.

— Мама, пожалуйста, тише, — шепчу я, чтобы не разбудить сестру.

Нам нужен этот отдых. В течение двух дней мы шли по палящей жаре пустыни, практически без воды и еды. Каким-то образом нам удалось опередить орду, которая напала на наш улей, но теперь они догнали нас, и ни у кого из нас нет сил бежать.

— Я не погибну. Ибо Иисус так не хочет. Мама поднимает подбородок в сторону окна рядом с нами, ее довольная улыбка, которая сияет в отблесках пламени, не подходит к звукам разрушения снаружи.

Мы подожгли здания напротив того места, где укрылись, в надежде отвлечь зараженных, и до сих пор это срабатывало. Стальная дверь на противоположной стороне того, что по словам мамы, когда-то было рестораном, является единственным барьером против толпы снаружи. К счастью для нас, дверь ведет в боковую часть здания, скрытую от Рейтеров, иначе я подозреваю, они бы уже нашли дорогу внутрь.

Я дергаю ее за руку сильнее, чем намеревался.

— Останься здесь, мама. Останься с нами.

Пустые глаза скользят по мне, к моей сестре Брайани, которая тяжело и хрипло дышит во сне.

— Твоя сестра пойдет со мной. Я вернусь. Ты увидишь. Она кладет руку мне на щеку, проводит большим пальцем по моей коже, и проблеск ложной надежды в ее глазах вызывает у меня слезы.

— И когда я это сделаю, гниль земли будет очищена, и все снова станет новым.

Секунда за секундой болезнь разрушает сильную и умную мать, которую я знала всю свою жизнь. Ту, которая защищала нас от Бешеных, которые проникли в наш улей, как насекомые, убивая целые семьи в течение нескольких минут. Скоро моя мама станет одной из них, но я еще не готова к этому.

Я кладу руку на тыльную сторону ее ладони, которая все еще держит мое лицо, и сморгиваю слезы.

— Пожалуйста, останься с нами, мама. Пожалуйста.

— Шшшш. А теперь тихо. Она встает на колени и тянется через меня к Брайани.

Измученная Брайани даже не просыпается, когда моей матери удается просунуть руки под мою сестру и притянуть ее ближе. Если бы не ее хриплое дыхание, я бы подумала, что она мертва.

В свои десять лет Брайани слишком крупная для ослабленного состояния моей матери, но ее решимости пожертвовать моей сестрой рядом с ней достаточно, чтобы заставить меня крепко ухватиться за живот моей сестры и притянуть ее обратно к себе. Я прижимаю ее к себе, в то время как моя мать пытается вырвать ее из моих рук, ее губы сжаты в тонкую линию.

Тепло ее глаз становится резче от внезапного раздражения.

— О на верующая, и поэтому Бог спасет ее. Он защитит ее. Ты Калифея, погибнешь вместе со всеми остальными неверующими. Ваши души будут отправлены в озеро огненное, чтобы сгореть.

Рыдание подступает к моему горлу, когда я пытаюсь игнорировать слова моей матери. Мои мышцы слабые и усталые, они дрожат, и все еще я отказываюсь отпускать свою сестру.

— Я люблю тебя, мама. Слова застревают у меня в горле, и борьба ослабевает, когда она смотрит на меня в ответ, и я молюсь, чтобы это был момент ясности.

Ее взгляд опускается на Брайани, которая моргает, открывая глаза, и щурится.

— Мама? Моя сестра трет глаза.

Дрожащая рука касается щеки моей сестры, затем моей, и глаза моей матери блестят от слез.

— Ждите меня, мои любимые. Ждите меня здесь. Я вернусь. Вы увидите.

Когда она встает, Брайани вырывается из моих рук, садясь прямо.

— Нет, мама!

Она кричит это слишком громко, и я зажимаю ей рот рукой, наблюдая, как моя мать медленно ковыляет к двери заброшенного здания. Свет прорезает темноту нашей импровизированной кровати, которую мы сделали из нескольких старых одеял из нашего старого улья. Так же быстро, как и появился свет исчезает с ее выходом из здания, когда дверь снова закрывается.

За моей ладонью Брайани кричит, и я чувствую, как струйки теплых слез собираются на моих пальцах. Несмотря на напряжение в груди, я пытаюсь не позволить своему страху взять верх. Я молчу и слушаю, но при усиленном рычании снаружи тихое рыдание пульсирует у моих ребер, и первые крики моей матери заставляют меня зарыться лицом в волосы Брайани, крепко зажмурив глаза.

Звук, вырывающийся из ее легких, — это звук прямо из ночного кошмара.

— Спаси меня, отец! — кричит она, когда я представляю, как Ярость вгрызается в ее плоть, сдирая кожу с костей.

— О, Боже!

Я хочу зажать уши руками, как моя сестра, но, когда крик Брайани вибрирует на моей коже, я знаю, что не могу. У меня нет выбора, кроме как слушать звуки треска и измельчения, пока они калечат мою мать.

— Калитея! Калитея! — кричит она, и, заливаясь новыми слезами, я качаю головой, позволяя самому маленькому воплю слететь с моих губ.

Проходят минуты. Моя мать замолкает. Рычание стихает.

И я жду, когда монстры тоже найдут нас.

Глава 2

Сегодняшний день

Сегодня мне восемнадцать лет.

До этого момента дни рождения были практически бессмысленны, не более чем еще один год в этом месте. Возможно, Ад, но нужно было бы верить в Рай, а я давным-давно перестал верить в Бога и идею рая.

Однако этот день рождения отличается. Сегодня я встречусь со своим Чемпионом.

Тарелки дребезжат от дрожи в моих руках, когда я держу поднос с едой — подарок к нашей первой встрече. От пикантного аромата мяса с соусом из инжирного джема у меня при обычных обстоятельствах потекли бы слюнки, но сейчас оно пересохло до костей, и мне приходится поджимать губы, чтобы не вытошнить всю еду, которую мне поручено предложить. Даже мое отражение в серебристом блеске стен лифта выглядит бледным и испуганным.

Какой я и должна быть.

Истории часто просачиваются по трубам. Ужасающие истории других испытуемых женского пола, которым назначили Чемпионов.