Грозовой Форт

Глава 1

Офис, улица, фонарей нет.

Описание, хоть и минималистическое, тем не менее способно передать всю неопределенность ситуации. А посреди столь роскошной локации смена №7 — стоит и молча наблюдает за попытками легионера выполнить долг.

Нет, не подумайте, два шага он почти сделал, возможно даже в правильном направлении. На третьем покачнулся и воткнулся в щербатый асфальт. По мне так жирная помарка на репутации медика. Непонятно кашлянув, Ива подорвалась вперед и неожиданно уточнила у раненного:

— Ты чего?

— Выложился, — объявил местный, делая попытку завалиться набок.

Не прибавить, не отнять — диалог содержательный, дающий пищу для размышлений. А подумать есть над чем, согласны? Я вновь приценился к гигантской цифре 6 на фасаде офиса. Нарисовано с размахом, в открытую — никаких тайн и намеков. Место общеизвестное и знаковое. Хреново, что скажу.

— И че? — подала голос недоумевающая Крыса. Вопрос, конечно, концептуальный.

Ответ, как говорится, пришел, откуда не ждали. Из очередного бетонного отнорка, наполненного острыми тенями, вынырнули двое. Легионерский прикид не оставлял сомнений — они, сука, по адресу. И форма, в сравнении с раненным, вида приличного — меньше штопанного, больше надраенного, лишь немного запыленного. В руках красивые шмалабои, на лицах — азарт. А теперь сложим картинку воедино.

— Хы… — Беглец нехорошо задергался, разворачиваясь к набегавшим.

— Строй, — хлестнул я словом. Тихо и резко.

Команда перестала жевать момент и торопливо отступила в ближний от меня радиус. Зрелище посредственное, если что. Три дня в пути, а из средств гигиены — только рукава и доброе командирское слово.

Преследователи тормознули ввиду новой вводной — узрели смену и чутка сбавили пыл. Но ничуть не озадачились, что я отметил и принял. На досуге обдумаю.

Вблизи парочка ничем примечательным не проявилась — лица достаточно молодые; правое, особо дерзкое, подозреваю — женское. Унифицированная броня скрадывала детали, но было что-то в образе. Хищное и женственное.

— Цивилы! — Мужчина дал отмашку шмалабоем. — Два шага назад!

Не, ну нормальная заявка, так-то. Прям кованным сапогом по нежному эго смены. Им бы коней белых, да шляпы с перьями. Как говаривал Годри: «Все мы в душе мушкетеры, но кому-то и дело надо делать». Это если без мата.

— Предатели, — разродился раненый, намереваясь встать. Гордо и непоколебимо укорениться посреди мертвой и равнодушной улочки.

Развалины иронично скрипнули.

— Заткнись, — процедила женщина. Голос скрипучий, но определенно не мужской. Вот тут уже интереснее, если верить взгляду, который она бросила на свидетелей в лице смены №7. — Просто закрой свой сраный рот!

Эмоции, эмоции, эмоции.

— Два! Шага! Назад! — гнул за свое мужчинка. По глазам вижу — привык, что слово легиона неоспоримо.

А надо принимать решение, Джимми. Я вздохнул и приценился к серости неба — таже пелена и отблески Оси столь же скупы.

— Тощий, — окликнул я спокойно. — Скажи, ты сильный?

— Ну типа да. — Шест попытался обозначить бочкообразную грудь и зашипел на выдохе. Вот нихрена не прирастает на товарище. Кормишь, кормишь…

— А меткий?

— Это зависит… — неопределенно покачала ладонью боец. И заоглядывался. Правильно, родный, правильно мыслишь.

Два шмалабоя начали прицельное движение. Легионеры впали в сомнение, а устранять сомнения их учили немного однобоко.

— Не, не, не, — помахал я им рукой. — Не сритесь раньше времени.

— Ты охамел, цивил? — не поняла женщина.

Опять риторические вопросы. А мне лень отвечать. Я указал пальцем на кусок бетонного столба:

— Этот. — И следом рыкнул: — Крыса! Максимум, право!

Картинка сорвалась с паузы. Тощий одним рывком слился с обломком и запулил снаряд в цель — пошло низковато, но добротно. А выучка у местных хороша — женщина припала на правую ногу, уклоняясь и доводя оружие. Ее напарник повторил маневр, вот только чутка запоздал — столб приложил тельце наискось от левого плеча. Хрустнуло, плюхнуло, как водится. А там и Крыса подоспела.

Мелкая зашла скользящей отмашкой, целя в горло, и я досадливо выдохнул. Местная заученно прикрылась рукой, успела дернуть меч и ударить широкой дугой — скорее отгоняя, чем прицельно. А ведь их, сука, учили противостоять обращенным — прям чувствуется навык.

Раз так — заслал ей пулю посередь грудей. Не подумайте, без дурных намерений — просто на пробу. Броня выдержала, лишь носителя мотнуло назад, сбивая маневр. Вот и вторая богатая пища для разума — теперь отчасти понятно, откуда пошла нелюбовь к огнестрелу, и почему народ жалует верные адские плевки.

— Замес! -рявкнул я, отправляясь в кувырок.

Взвизгнул, разряжаясь, шмалабой. Пуля продрала вражине бок и кустисто шаркнула о тротуар. Добить противницу я не успел — раздосадованная первой неудачей мелкая вернулась и поставила широкую точку на вражеском горле. Булькнуло красным, а затем рядом застонали.

Прицел АК плавно отследил дерганье подранка, разбитого метательным снарядом. Я аккуратно подступил, контролируя фланги. В проулке — тишина, в развалинах — тишина.

— Попал, че, — возвестил Шест миру.

Спасенный раненный позабыл от боли — вытаращился на сценку, хлопая окровавленными губами. Преследователь сфокусировался на нем и лихорадочно зашептал с молящими интонациями:

— Камрад, камрад, не надо… Камрад… Кодекс…

Вижу, спасенный уже засомневался, наполняясь тенью. Так бывает — вчера жрал с человеком из одной тарелки, а сегодня выпустил ему кишки. Пусть по приказу, но кого волнует, да. Остается пустота и чернота. И все становится похрен.

— Зачем, Лом? — с какой-то безысходностью спросил раненный.

— Камрад…

Прям драма, не находите? Вот и Ива напряглась, придвинулась:

— Командир?

Переносица преследователя приняла пулю, тело коротко дрогнуло и опало мясом.

— Чего?

— Ничего, — поморщилась женщина. Вот и правильно, готов услышать только конструктивные предложения.

— Сука, — спасенный неловко сел. Помотал головой. Поплыл товарищ — слишком много нетипичного в короткий отрезок времени. Бывает. Вот только из уголка рта у него по-прежнему сбегает ручеек крови.

Санитарка опомнилась и, перетряхивая сумку, поспешила к объекту.

— Это он просто так сказал, — зачем-то пояснила Фрау, опуская арбалет и отлипая от борта Марты. — Не про тебя, командир.

Сегодня что, приступ доброты или как? Я недоверчиво покосился на Замеса — вечного идеолога группы. Умник устало пожал плечами. Надо отдохнуть, не спорю, и даже в некоторых местах — за. Напряжение в мозговой