Хакен ГеоргСиний свет, свет такой синий (Есенин)
Георг Хакен Синий свет, свет такой синий... (Есенин) Трагическая фантасмагория И тогда же мне подумалось: какой удивительно ценный материал для повести о гибельной жизни русского поэта. Мне чудится, что, кончив роман, я попробую написать о поэте, т.е., вернее о гибели поэта. Нечто очень дерзкое и фантастическое. М. Горький Моему крестному сыну посвящается Действующие лица Сергей Александрович Есенин, русский поэт, Вольф Иосифович Эрлих, молодой поэт, Георгий Феофанович Устинов, писатель и журналист, Елизавета Алексеевна Устинова, его жена, Николай Алексеевич Клюев, новокрестьянский поэт, Владимир Владимирович Маяковский, поэт-футурист, Айседора Дункан, американская танцовщица, жена поэта, Галина Артуровна Бениславская, друг поэта, Татьяна Федоровна Есенина, мать поэта, Черный человек, Портье в гостинице. Действие первое картина первая 24 декабря. Четверг. День. Гостиничный номер в "Англетере". Стол, несколько стульев, кровать, большое зеркало, маленький плюшевый диван, круглый столик с графином воды и чернильницей. Входят портье и Есенин. ПОРТЬЕ. Проходите, Сергей Александрович. Думаю, этот номер вам понравится. ЕСЕНИН. Да, да. Я здесь останусь. ПОРТЬЕ. Хороший одноместный номер. Второй этаж. Из окна вид на Исаакиевскую площадь. ЕСЕНИН. Я знаю. Впрочем, я ведь сюда ненадолго. Несколько дней проживу и съеду. А Георгий Устинов здесь живет? ПОРТЬЕ. Живет. Его номер 130. ЕСЕНИН. Знаете, мы с ним давно знакомы. Он работает в "Красной газете". Как увидите, передайте, чтобы зашел ко мне в пятый. Но не говорите, кто здесь поселился. Пусть для него это будет сюрпризом. ПОРТЬЕ. Обязательно передам, Сергей Александрович. ЕСЕНИН. И еще. Попросите дворника перевезти сюда мои вещи. Они остались у моего друга Эрлиха, на Бассейной. Вот адрес. (Протягивает листок.) ПОРТЬЕ. Все сделаем, Сергей Александрович. (Хочет идти.) ЕСЕНИН. Погодите, я сейчас напишу записку. (Подсаживается к круглому столику, пишет.) Вова! Захвати вещи ко мне в гостиницу. Жду тебя там. Есенин. (Сворачивает, отдает.) Держите. (Роется в карманах, достает бумажную купюру.) А это вам на чай. ПОРТЬЕ. Спасибо, Сергей Александрович! ЕСЕНИН. И последнее: никого из чужих ко мне в номер не пускайте. Меня здесь нет. Только Устинова и Эрлиха. ПОРТЬЕ. Понял, Сергей Александрович. Портье уходит. Некоторое время Есенин один. Раздается стук в дверь. ЕСЕНИН. Войдите. Входят Георгий и Елизавета Устиновы. УСТИНОВ. Серж, дорогой, с приездом! есенин. Жорж, как я рад тебя видеть! (Обнимаются.) Здравствуйте, тетя Лиза. (Целует ее.) устинова. Здравствуй, Сергунька. УСТИНОВ. Вот уж не думал, не гадал. А мы с Лизой идем к себе, а нам навстречу - портье. И просит нас зайти в пятый. И ведь, каналья, не говорит кто здесь! А я, честно говоря, и позабыл, что ты собирался приехать в Ленинград. Какими судьбами? ЕСЕНИН. Бежал из чертовой Москвы. УСТИНОВ. А к нам надолго? ЕСЕНИН. Навсегда. Буду жить в Ленинграде. Пора привести в порядок свой быт и начать жить по-новому. Тебе нравится мой шарф? УСТИНОВ. Да, очень красивый у тебя шарф. ЕСЕНИН. Это подарок Изадоры... Дункан. Ты знаешь ее? УСТИНОВ. Как же. Лет 12 назад я бывал на ее выступлениях в Москве. ЕСЕНИН. Эх, как эта старуха любила меня! Я вот ей напишу... позову, и она прискачет ко мне откуда угодно. Но она мне больше не нужна. Теперь меня в Европе и Америке знают лучше, чем ее. Здесь я, возможно, женюсь только на простой и чистой девушке. УСТИНОВА. Сергунька, разве ты приехал один? Мы ждали тебя с Софьей Андреевной. ЕСЕНИН. Тетя Лиза, я развелся с Соней. УСТИНОВА. Почему? ЕСЕНИН. Скучно. Борода надоела. УСТИНОВА (смеется). Какая борода? ЕСЕНИН. То есть как это какая? Слишком все у них в доме заполнено тенью "великого старца". Везде портреты Толстого: на столах, и в столах, и на стенах, кажется, даже на потолках. Куда ни глянь - он на тебя смотрит, будто следит за тобой. Одни бороды вокруг тебя, а для живых людей места не остается. И это душит меня. УСТИНОВА. Жаль, что у тебя не сложилось с Соней. ЕСЕНИН. Поздно жалеть, тетя Лиза. Надо было раньше... К жене не вернусь. Надоело мне это и все! В Ленинград я приехал работать. Очень люблю этот город, не раз уже бывал здесь. В Ленинграде у меня много друзей и разных знакомых. По этому случаю предлагаю собраться у меня и отметить мой приезд. Тем более, что есть еще один повод: вся Европа празднует сегодня рождественский сочельник. УСТИНОВ. А ты знал, когда приехать! ЕСЕНИН. А ты думал! Стук в дверь. Входит портье. ПОРТЬЕ. Сергей Александрович, ваши вещи доставлены. (Вносит чемоданы.) И еще к вам гость - Вольф Эрлих. ЕСЕНИН. Хорошо. Скажите, что я его жду. Портье выходит. УСТИНОВА. Мы пока с Георгием пойдем к себе. Побудьте вдвоем. Я тем временем поставлю самовар. УСТИНОВ. А попозже мы зайдем. ЕСЕНИН. Обязательно заходите, я вас с ним познакомлю. Устиновы уходят. Через несколько мгновений входит Эрлих. ЭРЛИХ. Сергей, родной, здравствуй! ЕСЕНИН. Милый Вова, здорово! (Обнимаются.) У меня не плохая "жись". Но если ты не женился, то не женись. ЭРЛИХ. Да ты никак вырос! ЕСЕНИН. Похоже на то. А знаешь, кацо? Я, кажется, молодею! Ей-богу, молодею! ЭРЛИХ. Пьешь? ЕСЕНИН. Нет. Немного. Но здесь, на невских берегах пить совершенно перестану и наконец-то обрету так ускользающий покой. Я ведь бежал из Москвы от рассеянной жизни. Мешают мне там. А я хочу писать, чтобы никто, даже друзья, не мешали... ЭРЛИХ. Значит сюда надолго? ЕСЕНИН. Насовсем. Кстати, кацо, ты получил мою телеграмму с просьбой снять здесь для меня две-три комнаты? ЭРЛИХ (смутившись). Получил. Прости, Сергей, но комнат снять не удалось. ЕСЕНИН. Почему? ЭРЛИХ. По разным причинам. Тем более, что ты забыл сообщить главное: приезжаешь ты один или с женой. ЕСЕНИН. С Толстой я разошелся окончательно. Она жалкая и убогая женщина, хотела выдвинуться через меня. Подумаешь, внучка! А происхождение кружило ее тупую голову. Как же остаться вне литературы? А ведь она, набитая дура, охотилась за литераторами. Опутала она меня. Сошелся я с ней. А потом... женился... Я думал было... но ошибся... ЭРЛИХ. Эх, Сережа, Сережа! ЕСЕНИН. Сережа! Сам знаю, что Сережа! Слушай...Никогда не жалей меня, кацо! Если я когда-нибудь замечу... Я убью тебя!... Понимаешь?.. Я себя не продавал... ЭРЛИХ. Извини, друг. Я не хотел. Мы еще погуляем на наших свадьбах... ЕСЕНИН. Нет, теперь-то я избавлен от всякой женитьбы. Три раза был женат, а больше по закону в нашем государстве не полагается. А ты что, жениться захотел? Господи, какой дурак! Ты на меня, дурья голова, не смотри. Мне лет-то сколько? Жизнь-то моя какая! А тебе сколько? Ты мой