куковать в этой комнате невесты. Плевать на традиции», — сжав губы, цедил Рейвен.

«Обязательно, как ты не понимаешь? Иначе я всю жизнь буду бояться».

Мое возвращение в столицу произвело настоящий фурор. И дело было даже не в том, что «та самая Фортескью» вернулась.

А в том, что я не постарела ни на день за пятнадцать лет. Рейвен и мой дядюшка, сильные маги, тоже мало изменились, а вот все остальные… Двое дядюшкиных сыновей, которых я помнила безголовыми шалопаями, сейчас были взрослыми и степенными отцами семейства. Жена дядюшки, Шарлотта, писаная красавица с идеально прямой спиной, уже начинала сдавать, на ее лице проступили морщины, не помогала даже касторка, которую она по-прежнему наносила на лицо каждую ночь.

Впрочем, дядюшка все равно любил ее больше жизни и наконец признался в том, что от нее скрывал последние пятнадцать лет.

Шарлотта приняла это достаточно спокойно. Только посмотрела на меня, прищурившись и задумчиво проговорила: «Говоришь, ради такой кожи надо умереть?»

«Я люблю тебя с любой кожей, мышка моя!» — поспешил заверить дядюшка, потому что Шарлотта во имя красоты готова была на все.

К слову, они подружились с Алисией — так звали… череп, который выдал мне дядя. Его он тоже показал Шарлотте, чтобы объяснить «с кем это он шушукался». Шарлотта не то чтобы пришла в восторг, но они с Алисией определенно, спелись.

И уже раздумывали над тем, как будут выдавать замуж внучек, старшая из которых в следующем сезоне выйдет в свет. Дядюшка не то чтобы был этому рад, но покорно подпитывал силой Тьмы говорливый артефакт.

Я перевела взгляд на дядюшку и улыбнулась. Накинула на лицо фату, поправила рукава шелкового приталенного платья.

— Готова.

— Тогда пойдем.

Дядюшка подал мне руку, и мы подошли к двери, ведущей в зал церкви.

Мое сердце колотилось от волнения и радости, я никак не могла перестать улыбаться.

Неужели… неужели в этот раз все выйдет?

Рейвен ждал меня у алтаря. Красивый до дрожи, одетый во фрак, с легкой улыбкой на лице и прядью вьющихся волос, падающих на лоб. Шрам на его щеке стал почти незаметным и тонким, а может, я просто разучилась обращать на него внимания.

Я шла мимо скамеек, мимо рядов гостей, которые, кажется, даже перестали шептаться ради того, чтобы подробнее меня осмотреть и оценить, заметен ли сейчас мой живот. Возможно, стоило бы стесняться такого вопиющего нарушения приличий. Но…

Я была слишком счастлива.

Окинув взглядом церковь, я увидела бывшего бургомистра Энфорда, Арчибальда Стенли.

Он перебрался в столицу, чтобы Джейми мог расти рядом с Рейвеном. Полномочия бургомистра Арчибальд с себя сложил, а Кларисса и Анжелика остались в Энфорде.

Я мало знала о том, что между ними произошло, но бургомистр, кажется, учел свои ошибки и в этот раз сделал выбор в пользу сына. Со времени чуть было не случившейся трагедии в Энфорде прошло больше пяти месяцев, и сейчас Джейми был на диво активным мальчишкой, который все еще не очень четко говорил, но уже не мог усидеть на месте дольше минуты. Даже сейчас я увидела, как он юркнул под скамейку вместо того, чтобы стоять ровно.

«Он очень сильный, Лиз. Очень. Сильнее меня», — говорил Рейвен, хмурясь.

«Ты как будто этому не рад».

Он дергал головой.

«Хорошо бы я ошибся. Сильные некроманты не приходят в этот мир просто так. Тьма — не разбрасывается своими подарками. Его ждут испытания».

Впрочем, сбудутся ли мрачные пророчества Рейвена, предсказать не смог бы даже сам Всевышний. У нас у обоих было в жизни много испытаний, и я надеялась, пришло время просто жить. Все чаще я думала, что потерянный дар некромантии для Рейвена, который привык был на передовой, — это не наказание, а благо, которое подарило ему шанс на спокойствие в душе. Мы не говорили об этом, но мне казалось, Рейвен со мной согласен. Тем более, он уже нашел множество вариантов для того, чтобы применить свои новые силы на службе у его величества.

— Мы собрались здесь, перед лицом Всевышнего… — забубнел пастор, когда я подошла к алтарю и мы с Рейвеном протянули друг другу руки. — Чтобы соединить жизни этого мужчины и этой женщины…

В тишине я услышала всхлип и, обернувшись, увидела племянницу Рейвена, которая вытирала глаза платком. Родня Рейвена, всего его близкие, знали нашу историю целиком и, к моему удивлению, сочли ее ужасно романтичной.

И это единственное, что спасло меня от их гнева. Это, а еще то, что они меня побаивались. Все-таки, не каждый день в столице девушки воскресают.

— Согласны ли вы, Рейвен Тенербен, взять в жены Элизабет Фортескью? — спросил пастор, не отрывая взгляда от текста какой-то толстой священной книги.

— Да, — не колеблясь, выпалил Рейвен и нетерпеливо дернул уголком губ.

— Согласны ли вы, Элизабет Фортескью, взять в мужья Рейвена Тенербена?

На секунду мне стало страшно.

Вдруг это все — сон, и я сейчас очнусь в комнате невесты с удавкой на шее?

Тишина.

Рейвен ждет ответа, хмурится.

— Да! — упрямо выпалила я, и Рейвен меня поцеловал, не считая нужным дослушивать пастора, который объявлял нас наконец мужем и женой.

Впрочем, столичного пастора было сложно удивить, он повидал и не такое.

— Пока смерть не разлучит нас, да? — улыбнулась я, когда мы оторвались друг от друга.

Вокруг поздравительные счастливые возгласы, кто-то обсуждал то, кто я на самом деле и как смогла окрутить Рейвена. Кто-то, кажется, та самая племянница, громко всхлипывал.

— Нет, — ответил на улыбку Рейвен. — И после смерти — тоже.

Конец.