- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »
— Всё возвращается на круги своя. Когда-то, до основания города, здесь был лес, потом его вырубили, и вот он снова вырос. Странно он это сказал, как бы с усмешкой.
— Дед, может — потише? — попросил Боря.
— Как прикажете, — отозвался Федор Федорович. — Хотя «они» отвлечены на канализацию, а со зверьем уж как-нибудь договоримся.
— Да я так, на всякий случай, — смутился Боря.
— Идет планомерное наступление, — продолжал дедушка. — Одной вырубкой тут не обойдешься.
— Какое наступление? — спросил Женя шепотом. Ему никто не ответил. Впереди был длинный, относительно прямой участок дороги, и там, где она снова ныряла в лесную чащу, вдруг появились три темные фигуры.
— Ну-ка, ребятишки, свернули на эту тропочку и прибавили шагу, — сказал дедушка. — От греха подальше.
— Это «они»? — спросил Боря, устремляясь вслед за ним на узкую тропинку. — Уж больно похоже.
— Похоже-то похоже, — отозвался Федор Федорович, — да фон слабоват. На уровне естественного.
— Может, лучше вернуться? — предложил Боря.
— А зачем? И куда? Ты об этом подумал? Сейчас выйдем на просеку, там «они» не ходят. Правда, ЛЭП будет под боком.
— Во-во, — сказал Боря.
— Может, поэтому и не ходят?.. Они разговаривали вполголоса, но Женя полагал, что можно бы и потише. Можно бы вообще помолчать, раз такое дело. Не скрипеть велосипедом, не топать, не шуршать травой, не пыхтеть. Встать и стоять, или лучше лечь и не дышать. Он шел последним, и ему все время казалось, что сзади их кто-то преследует — тихий, бесшумный, коварный. Вообще эти параллельные Кулебяки свалились, как снег на голову. Век бы их не видать. Разумеется, Женя не говорил себе такое, просто у него было острое ощущение, что без «этих» Кулебяк он мог бы прекрасно обойтись.
* * *
— А ты «их» сейчас не чувствуешь? — спросил между тем Боря.
— «Этих» не слышу, а тех, что на канализации, слышу, — отозвался Федор Федорович задумчиво. — Ты знаешь, мне пришла любопытная мысль.
Телевизор можно посмотреть только тогда, когда его подключаешь к антенне…
— И к питанию, — вставил Боря.
— Да, да, конечно, — согласился Федор Федорович. — Но он всегда будет показывать то, что ловится на антенну. И во время работы обязательно будет фонить. Вникаешь? «Они» ничего сами не придумывают, а делают то, что «им» приказывают, и в этот момент начинают фонить. В любой другой момент это обычные с точки зрения биоэнергетики люди, и мы «их» воспринимаем, как обычных людей.
— Оборотни, — сказал Боря.
— Но это только гипотеза, не больше. Всё может быть совсем по-другому, — Федор Федорович помолчал и спросил через плечо: — Евгений, ты там не отстаешь?
— Нет, только я ничего не понимаю, — признался Женя, которому от этих разговоров стало совсем неуютно. — Кто такие «они»?
— Дом затопило отходами — видел? — спросил Боря. — Это всё от черного дождя. Кто под него попал, тот становится «дождевиком» и вредит.
— Ну и складно же ты объясняешь, — усмехнулся Федор Федорович. — Евгений, дружище, ты, надеюсь, всё понял?
— Не-а.
— Тогда отложим комментарии до лучших времен, — сказал Федор Федорович и, встревоженно обернувшись, скомандовал: — Быстро ко мне. Сзади раздалось пронзительное хрюканье. Женя кинулся к могучему деду, зачем-то при этом оглянулся и, потеряв равновесие, упал на четвереньки. На него мчалось что-то бесформенное, стремительное, Женя с перепугу не сразу сообразил, что это дикий кабан — огромный, рыжий, с противными желтыми клыками, — а когда сообразил, убегать было поздно. Но уже в следующую секунду случилось неожиданное. Кабан резко вильнул в сторону, прошил насквозь несколько кустов, свалил лбом молодую осину, стукнулся во что-то твердое с тупым звуком и, погасив таким образом инерцию, выбрался на тропинку.
— Сидеть, — приказал Федор Федорович. Кабан сел по-собачьи.
— Лежать. Кабан, которому было неудобно сидеть по-собачьи, повалился на правый бок и зажмурил маленькие глазки.
— Ну вот, теперь он меня знает, — довольно произнес Федор Федорович. — Всё, хватит валяться, иди по своим делам. Кабан резво вскочил, лихо задрал хвостик и затрусил в обратном направлении.
— Ручной, — неуверенно сказал Женя, которого бил мелкий-мелкий озноб.
— Да нет, не ручной, — возразил Федор Федорович. — Намерения у него были самые серьезные. Но этого зверюгу я впервые вижу.
— Миграция, — солидно бросил Боря.
— Скорее всего, — согласился Федор Федорович. — Пришлый кабанчик.
И здесь идет планомерное наступление. Отстрелом не обойдешься… Вскоре они вышли на просеку, которая была тем же лесом, только пореже и пониже.
— Неделю назад чистили, — заметил Федор Федорович. — То есть, лес вырубали, траву косили. А сейчас что? Действительно, от просеки мало что осталось. Трава достигала пояса, и в этой траве что-то шуршало, стрекотало, попискивало, сновало, ползало и копошилось. Каким-то неестественным было это кишение и копошение.
— Под ноги поглядывайте, — сказал Федор Федорович. — Ты бы, Борис, поменялся с Евгением местами, пусть идет посерёдке.
«Посерёдке» было спокойнее, хотя чувство, будто из лесу кто-то постоянно смотрит, не проходило. Жене даже казалось, что этот кто-то крадется вровень с ними вдоль опушки, ловко скрываясь за кустами.
Вот ветка дрогнула, вот громко треснул сучок, вот снова дрогнула ветка и зашумела листва — и всё рядом, не отставая. Однажды огромная зеленая рука отвела сосновую лапу, и на Женю, заставив его покрыться холодной испариной, уставился огромный ячеистый глаз. В следующее мгновение оказалось, что зеленая рука — это сосновая ветка, а ячеистый глаз — большая коричневая шишка. Федор Федорович, что-то буркнув себе под нос, взял вдруг левее, уходя на опушку. Ребята пристроились за ним — и вовремя. Небольшой участок лужайки с кишащей в траве живностью и
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »