отсутствует то, что может меняться, а значит, стареть и умирать. Хаос всегда был и всегда будет, что не может не радовать, иначе нашей благословенной реальности просто неоткуда было бы взяться. А вот проявленные объекты как раз имеют ограниченный срок жизни. У них есть момент рождения, когда происходит обретение объектом формы, и момент смерти, когда проявленная форма растворяется обратно в породившем её источнике. Обратите внимание на то, что при растворении умирает лишь форма, а заключённое в ней содержание никуда не девается, оно спокойненько продолжает своё существование, только уже в бесструктурном виде.

Помимо условной «вечности», источник проявленной реальности обладает ещё одним поистине уникальным качеством. Он един для ВСЕХ проявленных объектов, сколько бы их ни было, и какие бы экзотические формы они ни принимали. Будь этих источников несколько, у них имелись бы границы, а граница, как ни крути — это объект, обладающий структурой, что не соответствует главному критерию хаоса, то есть бесформенности. Только не подумайте, что я тут открыла для вас какую-то сакраментальную истину. На самом деле представление о едином источнике всего проявленного присутствует если не во всех, то точно в большинстве популярных философских и религиозных учений. Исторически у него имелось много названий. Лао Цзы называл его Дао, буддисты и бонпо — всеосновой, герметики — Абсолютом, а в каббале он носит название Эйн Соф.

Сам факт того, что источник всего проявленного един, уже говорит о многом. Например, он позволяет нам утверждать, что все проявленные объекты обладают одинаковой природой, а конкретно природой самого источника. Как бы ни различались формы проявленных объектов, содержание у этих форм одно. Так насколько правомерно было утверждение капли океана, что она и есть сам океан? Полагаю, в определённом смысле капля была совершенно права, ведь она обладает той же природой, что и океан, то есть природой источника. И в этом смысле океан един для всех капель.

Всё, конец истории? Расходимся? Не спешите потирать руки, это ещё не весь ответ на наш океанический квест, а лишь половина ответа. Другая половина лежит в области жизнедеятельности хаоса в качестве источника проявленных объектов. Как вы думаете, откуда в нём вообще берутся формы, если сам по себе хаос бесформенный? Может быть, эти формы создаёт какой-нибудь высший разум? А что, версия ничуть не хуже других. Так и представляешь себе, как седовласый боженька, сидя на облачке, разливает некую божественную субстанцию в любовно изготовленную формочку.

Если вы именно так представляете себе процесс творения, то мне придётся вас разочаровать. И дело тут вовсе не в том, что высший разум якобы не может иметь отношения к сотворению реальности, это как раз не вызывает сомнений, а в том, что формочки могут существовать отдельно от содержания. На самом деле проявленные формы объектов не являются чем-то внешним по отношению к породившему их источнику, они есть ни что иное, как вибрации самого́ источника. По сути, каждая проявленная форма — это уникальный вибрационный спектр сей загадочной субстанции. Понимаю, что подобное представление о мироздании кажется несколько экстравагантным, поэтому попробую прояснить ситуацию с помощью аллегории.

Вы когда-нибудь видели океан? Бескрайние водные просторы, огромные волны, накатывающие на берег, разноцветные рыбки, ракушки и водоросли. Ну хотя бы на картинке вы должны были это видеть, так что некоторое представление об океане у вас имеется. А теперь представьте, что, кроме воды, всего остального не существует. У нашего воображаемого океана нет дна, нет воздушного пространства над ним, нет морских обитателей и растений, есть только один бескрайний океан, только толща воды без краёв и середины. При этом данная толща вовсе не статична, она постоянно пребывает в движении, как бы вибрирует. В ней полно всяких турбулентностей, течений, водоворотов и прочих объектов, но все эти объекты не являются для океана чем-то внешним, они и есть сам океан.

Нужно сказать, что наш океан — это тот ещё непоседа. Он просто не может находится в покое, таков уж способ его существования. Порождение проявленной реальности, то бишь вибраций, не прекращается ни на миг. Весь цимис сего действа заключается в том, что даже будучи ограниченным упорядоченной структурой, то есть формой, источник не утрачивает своей непоседливой натуры и продолжает вибрировать, порождая всё новые и новые проявленные формы, содержание которых в свою очередь развлекается той же самой непрекращающейся деятельностью. И так до бесконечности.

Это свойство нашего мироздания обычно называют фрактальностью. Наиболее ёмко оно описано в Изумрудной Скрижали Гермеса Трисмегиста: «что наверху, то и внизу», и носит название закона подобия. Только не нужно относиться к сему откровению, как к философской казуистике, на самом деле фрактальность нашего мира имеет для нас самое что ни на есть прикладное значение. Эта волшебная палочка открывает нам доступ к сакральным знаниям, поскольку позволяет судить обо всём мироздании, просто наблюдая за нашей жизнью.

Например, в приложении сего закона к нашей капельке, мы можем утверждать, что она является источником проявленной реальности наравне со всем океаном. Но самое интересное заключается в том, что капельная реальность уникальна, и доступ к ней имеет только породившая её капелька, для её подружек проход закрыт. Даже сам океан не может вторгнуться в персональный мирок нашей маленькой собственницы. Получается, что у каждой капельки имеется свой собственный океан.

Вот такой забавный парадокс. Так вы уже поняли, сколько океанов у двух беседующих капель?

Глава 1. Непостижимая природа хаоса

Как бы мы ни тщились камуфлировать своё невежество, присваивая источнику всего проявленного всяческие замысловатые имена, это никак не помогает нам разобраться с его природой. Ярлыки, которые мы лепим на всё, что непонятно, всего лишь позволяют нам чувствовать себя немного комфортнее, но ничего не объясняют. Природа хаоса находится для нас вне концептуальных рамок, и уж тем более таких грубых ментальных концептов, как слова, а потому мы не в состоянии достоверно её описать. Слова тут просто не работают. О причинах сего прискорбного недоразумения мы как раз и поговорим далее.

Мало кто станет отрицать, что мы используем слова для описания тех или иных объекты нашей реальности с весьма прагматичной целью, а именно, для того, чтобы создать иллюзию их цельности и законченности. Например, мы говорим «стол» и тем самым как бы игнорируем тот факт, что в