отражает лишь мгновение. Стараясь его удержать — не поймаешь. Ты выдыхаешь и чувствуешь, как всё продолжает двигаться своим чередом.

Есть много красоты в том, что мы помним яркие картинки прошлого во всех деталях. Помним поочередный ход событий и какие-то небольшие фрагменты, наполненные любовью и верой в чудо. Иногда эта особенная связь с миром прошлого даёт силу видеть жизнь через призму чувственного.

В детстве много красоты! Я помню, как ждала свой первый новогодний костюм, над которым вручную трудилась моя бабушка, подбирая каждую деталь с любовью. Я смотрела на блестящую ткань, сверкающую разными цветами при комнатном вечернем освещении; на гладкий шёлк ярко-бардового цвета, напоминающий сказочный водопад: он переливался, соприкасаясь с яркими бликами, что проникали в комнату из окна. Я восхищалась столь удачной игрой оттенков в дуэте с трепетным ожиданием, что редким сплетением случайностей даровало мне чувство мимолётного счастья и навсегда зафиксировало в памяти картинки красоты.

Я смотрела на руки бабушки, скользящие столь бережно по намётанным строчкам на ткани и верхнему корпусу швейной машинки. В моём воображении оживали образы волшебного мира, в котором непременно хочется оказаться!

Я помню вечер перед столь желанным утренником накануне Нового года, когда всех детей ждал ритуал купания с мыльными обитателями ванной. Я тщательно наносила на себя всё, что пахло вкусно! Ни один флакон не был оставлен без внимания. Процедура длилась долго, и меня начинали торопить, чтобы успеть завить волосы на те самые бигуди, в которых спишь всю ночь, ворочаясь по подушке. После тяжелой ночи ожиданий, я просыпалась кудряво-пушистым ребёнком, и мы с бабушкой — каждый раз охая и ахая — пытались превратить ужас на голове во что-то приятно-отражающееся в зеркале.

Я помню зимние холодные вечера после долгих поздних репетиций, когда последним уходишь со сцены, закрываешь рояль чехлом и опускаешь несколько рычажков рубильника, отвечающих за свет во всём зале. По дороге домой мне обязательно покупалось что-нибудь вкусненькое и непременно съеденное, не доходя до дома. Зима была очень холодной, и я запомнила её строгий голос, который день и ночь завывал что-то на своём языке. Мы с бабушкой долго стояли на остановке в один из таких вечеров, и я смотрела, как свет фонаря будто увеличивал каждую снежинку под микроскопом. Я прищуривалась и видела блики, исходившие от этого света: смотришь на них, а глаза постепенно тяжелеют и начинают слипаться. Зима напевает свои строгие колыбельные так, что ты постепенно согреваешься в монотонности её голоса.

Стоит ли говорить о том, что в днях минувших есть магия, которая не поддаётся никакому объяснению. Человеку свойственно идеализировать всё, что случалось с ним раньше. Мы запоминаем картинку и подбираем гамму чувств, которая всегда идёт бок о бок с видеорядом из воспоминаний в нашей голове. В какой-то мере, можно считать это настоящим волшебством, что наполняет жизнь смыслом, смешивая краски в единой палитре. С каждым годом наброски и неловкие движения кистью превращают чистый холст в полноценную картину. С каждым годом палитра чувств становится богаче, техника совершеннее, а движение рук увереннее. В самом конце мы делаем несколько шагов назад и видим одно целое в многообразии всех деталей. Это и есть жизнь!

Забытое

Я испытываю трепет, когда могу прикоснуться к целой истории, что хранит традиции прошлого. Это не просто предметы, которые канули в лету (то, что в наши дни можно найти в интернете), это то, во что человек вкладывал своё отношение. Выбирал избирательно, переслушивал по несколько раз, включая по особым случаям и просто для души. То, что было для него любимо; то, что он брал в руки с особым отношением.

Целая культура дорогих сердцу вещей уходит в историю. Хочется как можно дольше сохранять в себе избирательность. Прикасаться к страницам книг, вынимать пластинку из футляра и жечь свечи. Любоваться произведением искусства, влюбляясь, трепетно соприкасаться с ним своей душой.

Мне хочется оставить для себя то малое, что наполнено смыслом, что прожито. Ощущать сквозь время, что границ не существует. И то малое, во что я могу вложить часть себя через огромное множество того, что обитает в море современного и общедоступного.