грань. Людям не понять привидений. Они их боятся. Но отчего, если те не несут цели навредить им?

Рефлекс, позволяющий людям спасти себя в случае опасности. И его невозможно контролировать, как в случае с обретением ожога.

Гормон стресса — адреналин. Вырабатываясь в случае опасности, он позволяет людям спастись самим и даже спасти кого-нибудь еще.

Безусловно, это не вина людей, что те боятся того, чего боятся. Но, будучи жильцом мира усопших — приведений, продолжать считать так явно проблематично. Ведь для них люди — враги.

Оградив себя от человеческого мира, приведения углубились в свои мистические традиции. И все же, даже в этот священный для них праздник, что-то может пойти не так.

Граница мира усопших и живых людей толста. Ее невозможно увидеть и уж тем более свободно пользоваться ей. Но в канун дня всех святых эта грань стирается до тончайших размеров и встретиться с кем-то из мира усопших или мира людей перестает быть большой проблемой.

Но порой люди бывают эгоистичны и жестоки. Приняв во внимание тот факт, что приведения, как и люди, могут быть дружелюбными, они используют это в своих корыстных целях. А в случае угрозы жизни — изгоняют.

— Благодарю за оказанное содействие в сегодняшних ритуалах. Да будет наш мир ещё сто лет таким же спокойным, как и сейчас! — провозгласил граф Дорингтон.

Слова графа тут же поддержали радостные голоса гостей, ожидающих дальнейших действий. Но Дорингтон замолк, а подняв голову, негромко проговорил скорбную весть.

— Ровно год назад был убит наш товарищ. Он был другом для всех нас и погиб от рук жестоких людей. Оллеан был хорошим приведением, — он замолчал и поднял руки вверх, — сегодня вновь грань сотрется. Я прошу вас быть осторожными и ни в коем случае не попадаться на глаза людям! Некоторые из них уже знают о нашем существовании и собирают против нас отряды по поимке и истреблению приведений! Наш мир и спокойствие в нем с недавних пор зависит только от нас. Спасем же наш мир! Спасем наши души!

“Нарушенное обещание” — 2 глава

Летя над истоптанной серой тропой, графиня с сыном торопились в замок. Празднование Хэллоуина подходило к концу, и не за горами должно было появиться солнце.

И все же, ночь еще не совсем ушла, а значит был велик риск встретиться с кем-то из мира людей, чего привидения так старались избежать.

— Люди ненавидят нас, мама? — грустно спросил Монбери, хватая графиню за рукав накидки.

Но графиня молчала. Почивший Оллеан был ее верным другом и соратником. И в день его смерти, она едва могла выйти из своей комнаты.

Отчасти, она чувствовала вину за случившиеся. Все от того, что она не успела вовремя прочитать избавляющее от изгнания заклинание. И сейчас боялась, что подобное может случится с кем-то еще. В особенности, с Монбери.

— Мир людей жесток и коварен, — подобрала слезы графиня. — Им свойственно считать, что мы, привидения, несем боль и страдания за собой. Наше появление в их мире несет в себе ужасные последствия. Каждый человек видит в нас потенциальную угрозу.

— Но мы ведь не плохие…

Монбери остановился. Обернувшись на сына, графиня подбежала к нему и крепко обняла. Слезы сейчас были ни к чему.

— Пообещай мне никогда не приближаться к людям, — прошептала она. — Для тебя так будет только лучше.

Кивок стал ей ответом.

— Я ни за что не буду приближаться к людям, — тихо прошептал ей Монбери. И в тот момент, ему и правда казалось, что сказанные слова окажутся правдой.

Миновав желто-оранжевые холмы, толпа привидений добралась до леса за которым следовал замок графа.

Отбившись от толпы, Монбери зацепился рукавом за ветку дерева и полетел наземь. Возвысившаяся над ним пыль, тотчас же окутала его белое покрывало, подобно серому облаку, проникнув в щели для глаз.

Монбери огляделся. Окутавшая его пыль не давала и шанса сориентироваться. В его тело закрался страх.

Задергав рукавами, Монбери попытался отогнать от себя пыль, но кажется, все было бесполезно. Он будто находился в густом тумане и никто из членов его семьи его не слышал.

Взлетев высоко над пыльной тропой, Монбери встретил взглядом привычную осеннюю листву. Наконец он снова мог видеть яркий окружающий его мир и, что самое главное, вернуться домой.

Но к его удивлению, впереди не было видно ни одной белой накидки. Решив, что те улетели, Монбери отправился за ними следом.

Тропа вела его вперед своим обычным ходом, но было в этом что-то странное и незнакомое. Оглядываясь по сторонам, Монбери не узнавал привычный взгляду лес. Спустя несколько минут блужданий, его опасения подтвердились. Он потерялся.

Опустившись наземь, маленькое привидение загрустило. Не сам факт потери огорчал его, сколько мысль, о его ненужности миру привидений. Он здесь уже давно, так почему никто из членов его семьи не ищет его? Неужели им все равно? От этой мысли на душе Монбери стало еще тоскливее.

Внезапно шум его мыслей прервался чьим-то голосом. Монбери с надеждой поднял голову и вытер липкие глаза. Вот она его семья! Они вернулись за ним!

Он, как и раньше, взлетел в воздух, но не увидел привычных взгляду накидок. Лишь… человеческих детей.

Монбери хорошо знал как выглядят люди, хоть никогда не встречал их лично. Из рассказов старших привидений он узнал, что человеческие дети не носят белые накидки, скрывая лица и они совсем не умеют летать.

Уставившись на толпу человеческих ребят, Монбери с ужасом бросился в лес. Нельзя чтобы о них узнали люди. Если они найдут их замок, то скорее всего всех изгонят. Мир привидений исчезнет и тогда смысл традиций празднования Хэллоуина тоже станет бесполезным.

Мелькающее одно за другим дерево не давало возможности человеческим детям угнаться за Монбери. Накрывшая его волна страха была столь огромна, что он готов был снести собой весь лес, лишь снова не встретиться со своими врагами.

Но вот остановившись перевести дух, Монбери с удивлением не услышал позади себя их голоса. Мертвенно тихо и спокойно. Лишь шум ветра, падающих листьев и его глубокого дыхания были свидетелями произошедшего.

— Так ты привидение? — послышался сзади тихий ребяческий голос.

Услышав человеческий голос, Монбери похолодел от ужаса. Перед ним стоял мальчик лет десяти в зеленой фетровой шляпе. Лицо его было скорее заинтересованным, чем недружелюбным. Монбери даже показалось, что этот мальчик может оказаться хорошим.

Протянув Монбери руку, мальчик коснулся белого покрывала. Лицо его стало еще более заинтересованным.

— Зачем вы носите эту простынь? Вам что нравится ходить и париться в ней целыми днями? — рассмеялся он.