— Не хотел тебе говорить, но это ещё один её дар, — произнес друг. — Я давно обратил внимание. Она умеет воздействовать на радионуклиды.
Подняв голос, я убеждал дочку зайти в дом, но она не собиралась пока спускаться в люк.
— Я хочу походить тут. Посмотреть, как живет дядя Вова. Мне очень скучно в подвале, я столько времени там просидела.
— Дядя Игорь, а где коробочка с камнями?
— Она лежат там же, в моем кабинете на полке.
— Можно их забрать? Мне нравится с ними играть.
— Я принесу их тебе.
— Нет, дядя Игорь, я сама.
Она отодвинула пластиковую завесу и прошла дальше в дом. Увидела раненого Данияра, лежащего на хирургическом столе, и подошла к нему.
Парень тяжело и хрипло дышал в наспех сделанную дыхательную маску. Рядом стоял баллон технического кислорода от газосварки из мастерской. Оттуда, медленно шипя, по силиконовой трубке выходил живительный газ. Приборчик непрерывно мониторил сердцебиение. Он сейчас отображал красной прыгающей чертой состояние умирающего парня. Капельница закончилась, видимо, совсем недавно и рядом с мужем, облокотившись на стол, сидя спала Гульнур.
— Что с дядей Данияром? Ему плохо? — в голосе Надюшки появились грустные нотки.
Гульнур проснулась, открыла глаза и удивленно захлопала ими, увидев девочку.
— Не хочу, чтобы он болел. Он хороший. Надя подошла к раненому, пальчиками прикоснулась к укрывающей Данияра простыне. Её волосы мгновенно ожили и расправились. В моей голове опять раздался гул. Воздух в помещении будто стал густым и плотным.
Гульнур внимательно смотрела и молчала. Такое бывает, при наблюдении чего-то невероятного. Она находилась в ступоре и не могла произнести ни слова. Мы с другом тоже наблюдали за этим невероятным зрелищем. Поверить в происходящее на наших глазах, было невозможно.
Сначала маленькие искорки забегали по могучим волосам девочки, потом они стали излучать теплое свечение волос, которое медленно опускалось с головы, распространяясь на руки и пальцы Надюшки. Этот непонятный свет, будто студень, сполз, наконец, с рук на простыню и пропал под ней. Учащенные хрипы больного медленно перешли в спокойное дыхание. Тело расслабилось. Графики на мониторе стабилизировалась, позеленели многие показатели. Волосы дочери перестали сиять и медленно поникли на её спине. Девочку затрясло мелкой дрожью. Сковывающий мою голову тупой болью обруч, наконец, пропал.
— Как тут холодно, папа!
Из открытого люка раздался крик Ольги:
— Где Надюшка?
— Она тут! — я взял дрожащую дочку на руки и, со слезами на глазах, понес её в наше укрытие.