Флай Либерти (Свобода)

Часть 1 — Уйти за горизонт

«Не дай вам Бог судьбу такую,

Что легче умереть, чем жить»

1

Говорить, ходить и убивать Либерти научилась почти одновременно. Думаю, что большинство из вас сейчас ужасается этому признанию, но другого выбора у неё тогда не было, ибо жила она в таком месте, где за свою жизнь приходиться бороться всем — от детей до стариков. В ход шли любые средства — кулаки, ножи, зубы и палки, и действовал всего один закон — ты или тебя. А называлось это местечко Эонфлаксом.

Более злачного и опасного городишки не сыскать во всём Прериале. Здесь убивали прямо посреди бела дня, на глазах у десятка свидетелей и никто не обращал на это внимание — это было нормой жизни. Воры, убийцы, проститутки, мошенники всех мастей, сумасшедшие, авантюристы — таков был людской контингент Эонфлакса, люди без совести, страха, жалости и без будущего. Если ты попал в это болото, т обратного пути практически не было, оно развратит твою душу, разрушит тело, а потом забудет, словно тебя никогда и не существовало.

Лучше всего было бы облить весь город бензином и сжечь до тла, но увы, любое дело будет жить, если оно кому-то нужно. А Эонфлакс был нужен всем — даже у святых есть свои тайные грешки, а что уж говорить о тех людях, которые имеют все пороки в изобилие. Им одна дорога — в Эонфлакс, где можно нанять проститутку, убийцу, поиграть в азартные игры, купить раба, продать незаконнорожденного ребенка, спрятаться от ведонгов — королевской стражи. Здесь можно всё, даже продать душу вездесущим магам-чернокнижникам, так что Эонфлакс вечен, как вечно людское зло.

И вот в этом месте кто-то однажды оставил корзинку с трехмесячным ребенком — девочкой в бархатном платьице и с очень дорогим медальоном на шее.

* * *

Было раннее утро, солнце только-только показалось над горизонтом и всё население Эонфлакса расходилось по домам после бурной ночи, словно спеша скрыть свои лица от солнечного света.

Три молоденькие проститутки брели по улице, но вот, что-то привлекло их внимание.

— Ой, девочки, посмотрите, ребёнок — пропищала черноволосая Гресия, и они все склонились над корзинкой, в которой лежал младенец, сосредоточенно пускающий пузыри.

— Выбросил кто-то, эка невидаль — сказала Фернанда.

— Не похоже — Нивея, красивая, словно кукла, взяла ребенка на руки — посмотрите, какое дорогое платье, и одеяльце да и сама девочка не худая, значит она из богатой семьи. Так, а это что, медальон, на нем написано — Либерти = Свобода, видимо её зовут Либерти.

— А медальон-то золотой — бросила в пространство Фернанда.

Жадная до денег Гресия тут же предложила его продать и поделить деньги.

— И платье можно продать, и одеяльце, да и ребёнка тоже — захлёбываясь Гресия — пойдемте прямо сейчас к Эрдунгу, он уж нас точно не обманет.

Нивея посмотрела на Фернанду, но та лишь пожала плечами и буркнула:

— Не себе же её оставлять, самим жрать нечего.

А малышка тем временем чему-то безмятежно улыбалась.

— Ну чего застыла, если ты такая нежная, я могу сама всё провернуть — и Гресия протянула руки, чтобы забрать ребенка.

— Не трогай её — Нивея сняла с девочки сначала медальон, потом платьице и швырнула их на землю, вскоре там оказалось и одеяльце — теперь это моя дочь — и, развернувшись, она ушла.

— Вот дура, через месяц сама побежит её продавать за гроши, а я бы могла хорошую цену у Эрдунга выбить — возмущалась Гресия, собирая вещи с земли.

— Заткнись, Гресия — грубо оборвала её Фернанда — тебе в жизни такого поступка не совершить, слишком мелкая душонка.

— Можно подумать, вы святые — одна найденыша подбирает, чтобы вместе с голоду веселее было пухнуть, а другая морали читает, хотя только что чуть детоубийцей заодно со мною не стала. Ты еще от денег откажись!

— Закрой рот, Гресия, давай, веди к своему торговцу.

— Так-то лучше.

* * *

Нивее не было еще 20 лет. Но всего пережитого ею хватило бы на несколько жизней. Она родилась в нищей семье, не получила никакого образования, так что путь ей был прямиком на улицу, в ряды продажных женщин. Единственный подарок судьбы — красивая внешность, помог ей завести несколько постоянных клиентов, так что жилось ей не очень то плохо, у неё был даже свой домик, правда на окраине Эонфлакса, но лучше это, чем ничего. Денег хватало, чтобы поесть два раза в день, и раз в полгода купить что-то из одежды, и по всем местным меркам Нивея была элитой, ибо та же Гресия спала под мостом. Подруг у Нивеи не было, семьи тоже (их взял мор), но вместо всего этого была мечта — вырваться из Эонфлакса на свободу, уехать далеко-далеко за горизонт и больше никогда не вспоминать об этом месте. Обычно такие надежды угасают в душах проституток с возрастом, знанием жизни и высокой смертностью, но у Нивеии было перед ними преимущество — у неё был жених и счет в банке. Эти факты тщательно скрывались от всех, а от жениха скрывалось место жительство и род занятий. Он жил в столице империи Прериаль Инваре и служил учителем у лорда Гиленхаала, одного из богатейших людей их страны. Они встретились, когда Нивея приезжала в столицу, чтобы положить свои скудные накопления в Имперский банк. Вальмор случайно оказался там же и не смог устоять перед её красотой.

Нивея представилась крестьянкой из глубинки, ухаживающей за своей больной тетушкой, так что они не могли часто видеться, но даже те короткие встречи позволяли им все больше привязываться друг к другу — Вальмор учил Нивею читать и писать, хорошим манерам, прививал ей изысканный вкус, а взамен Нивея любила его и мечтала за двоих, ибо при всей свое образованности Вальмор был начисто лишен воображения. Но было одно но — Вальмор был привязан к дому Гиленхаалов, а Нивея не хотела жить в столице, где многие люди могли уличить её перед Вальмором во лжи. И тогда она решила подождать, когда услуги Вальмора уже не будут нужны, тогда она продаст дом, они вместе заберут из банка все свои накопления и уедут в прекрасное — далекое. И то, что найденную ею девочку звали Свободой, показалось Нивее добрым знаком. Да и жаль стало бедняжку, ну не похоже было, что её выкинули, скорее всего потеряли или украли. А так как своих детей у неё не будет из-за двух варварских абортов, то Либерти будет ей дочерью, а Вальмору она как обычно скажет полуправду — что этот ребенок дочь ныне покойного внучатого племянника её выдуманной тетушки, круглая сирота, Вальмор любит детей и будет только восхищать её, Нивееной, добротой.

А кто сказал, что любой добрый поступок не содержит в себе долю хитрости и