принесли в Ольстер характерный для шотландских пресвитериан уклад жизни, когда главным его мерилом и существом внутреннего мира человека становится религиозность, или, говоря словами К. Маркса, «рабство по убеждению»^{3}. Религиозный фанатизм и суровые пуританские нравы, строжайшая церковная дисциплина, детально контролирующая личную жизнь, преклонение перед духовной властью пресвитеров-старейшин и синодов сочетались с политическим консерватизмом и верой в божественную справедливость социальных различий. Порабощение женщины проявлялось в ее традиционном подчинении патриархальным семейным отношениям: женщины не имели права собственности, для них и в Шотландии, и в Ольстере школы и университеты были недоступны. Черты жестокости и аскетизма, свойственные шотландским пресвитерианам, культивировались в условиях жизни ольстерских колонистов, существующих в постоянном страхе перед справедливым гневом угнетенного католического населения, стремившегося вернуть свои законные владения. С начала заселения Ольстера англичанами и шотландцами колонизаторский элемент оказался связанным с протестантизмом, а католицизм превратился в религию угнетенных и преследуемых^[4]. Именно тогда были заложены основы влияния католицизма в Ирландии, а католическая церковь начала приобретать нерастраченный и поныне политический капитал. Протестантская община в Ирландии не была однородной: среди ее представителей выделялись последователи шотландских пресвитериан и приверженцы епископальной англиканской церкви, Church of Ireland^[5].

Таким образом, с самого начала колонизации национальные, политические и религиозные различия в Ольстере совпали с социальными. Ключевые позиции в экономической и политической жизни заняли английские и шотландские дворяне-землевладельцы, а также купцы. Их опору составляли остальные колонисты.

Новым этапом закабаления Ирландии явился период Английской буржуазной революции, когда были заложены основы колониального режима, просуществовавшего несколько столетий. Революция в Англии началась открытием 3 ноября 1640 г. Долгого парламента, а уже через год (с осени 1641 г.) в Ирландии вспыхнуло восстание против английского господства. Борьба продолжалась десять лет. Одним из центров восстания стал Ольстер, который почти полностью был занят повстанцами. В 1649 г. «усмирять» Ирландию прибыл Кромвель. Его путь был отмечен кровавым террором, символом которого стала резня в городах Дрогеде и Уэксфорде. Так, в Дрогеде был истреблен не только гарнизон, но и гражданское население, включая священнослужителей. Опустошение целых местностей, массовое истребление населения, продажа его в рабство — все это вместе с эпидемиями и потерями от участия в военных действиях сократило численность коренного ирландского населения на 0,5 млн. человек. Время кромвелевских войн Ф. Энгельс называл «самым мрачным периодом во всей истории Ирландии»^{4}.

Экспедиция Кромвеля носила колониальный характер. Она была направлена на укрепление пошатнувшихся позиций Англии в Ирландии и дальнейшее порабощение ирландского народа. Знаменитые кромвелевские акты «об устроении Ирландии» 1652 и 1653 гг. санкционировали конфискацию земли у всех, кто имел какое-либо отношение к восстанию. Уцелевшие после гонений, но лишенные своих владений ирландцы под страхом смерти переселялись на запад, в пустынную и неплодородную провинцию Коннот, где было создано ирландское поселение, которое его жители не могли самовольно покидать. В то время родилась и горькая пословица: «Убирайся в ад или в Коннот!», красноречиво свидетельствующая о том, что значило для ирландцев подобное переселение. Конфискованные земли раздавались офицерам и солдатам кромвелевской армии, а также прибывшим вместе с ними предпринимателям. Основатель ирландской аристократической семьи Лэнсдаунов сэр Уильям Петти в 1652 г. высадился в Ирландии с капиталом в 500 ф. ст. Скромный врач кромвелевской армии добился затем должности одного из уполномоченных суда по делам об ирландских поместьях и генерального инспектора Ирландии. К концу жизни Уильям Петти владел всеми землями графства Керри и получал ежегодную ренту в 18 тыс. ф. ст.

Кромвелевское устроение Ирландии привело к новому распределению ирландских земель. В результате смены земельных собственников в Ирландии возникло крупное английское протестантское землевладение. Коренное население постепенно возвращалось из изгнания, чтобы на своих старых землях стать бесправными арендаторами новых хозяев. В свою очередь, терпимость английских лендлордов к ирландским арендаторам и батракам объяснялась нехваткой рабочих рук, необходимых для обработки захваченных земель.

Ольстер не являлся исключением из правил кромве-левского «устроения» Ирландии. Более того, изгнание местного католического населения проходило там более активно в результате действий протестантских колонистов, занимавших земли экспроприированных католиков. Однако последние, несмотря на преследования, возвращались на свою исконную территорию. Поскольку среди колонистов было много фермеров и протестантский Ольстер не нуждался в рабочих руках католических арендаторов, возвращавшееся население находило прибежище в лесах и на холмистых склонах со скудной почвой. По образному выражению Джеймса Коннолли, «в Ольстере кельт вернулся на свои древние клановые земли, но лишь на холмы и каменистые уступы, откуда мог затуманенными от слез глазами смотреть вниз на плодородные равнины своих отцов, занять которые вновь он уже не мог надеяться даже из милости»^{5}.

Деятельность Кромвеля в Ирландии отличалась воинствующим антикатолицизмом, фанатическим преследованием католической религии. Он, в частности, указывал: «Если под свободой совести подразумевается свобода отправления мессы, то. этому не бывать там, куда распространяется власть английского парламента»^{6}. Политика Кромвеля способствовала укреплению в Ирландии протестантского господства, но именно в Ольстере оно приобрело специфические черты, связанные с особенностью колонизации провинции. Протестантское верховенство, называемое специальным термином «Protestant Ascendancy», в Ольстере опиралось на мощный отряд протестантов-колонистов. Протестантов Ольстера сплачивало чувство господства над местным католическим населением и страх перед его справедливым гневом. Представление о превосходстве над католиками укреплялось с помощью протестантской (как англиканской, так и пресвитерианской) церкви, санкционировавшей колониальный грабеж. С годами развивалось своеобразное чувство