борьбы Японию, Соединенные Штаты Америки и многие другие государства.

Она была империалистической, грабительской; обе воюющие стороны преследовали в ней захватнические дели. Война была мировой, потому что она втянула в борьбу главнейшие страны мира.

И до этой войны бывали империалистические войны, но впервые империалистическая война приобрела столь широкий размах, впервые в ней участвовало так много стран, впервые она носила всемирный характер. Отсюда и ее название — первая мировая империалистическая война.

Войны бывают двух родов — справедливые и несправедливые:

а) война справедливая, незахватническая, освободительная, имеющая целью либо защиту народа от внешнего нападения и попыток его порабощения, либо освобождение народа от рабства капитализма, либо, наконец, освобождение колоний и зависимых стран от гнета империалистов, и

б) война несправедливая, захватническая, имеющая целью захват и порабощение чужих стран, чужих народов» (Краткий курс истории ВКП(б), стр. 161).

Война 1914–1918 годов была империалистической, грабительской, поэтому она была войной несправедливой.

Чтобы заставить широкие массы населения драться за чуждые им грабительские цели, буржуазия должна была обмануть эти массы. Она пустила в ход свой испытанный аппарат лжи и хитросплетений. Газеты, кино, театры, церковь были поставлены на службу подготовке к войне.

Императорское правительство Германии, поддержанное социал-предателями, германскими социал-демократами, призывало народ к «священному» походу против «русских варваров». В России меньшевики, эсеры, всемерно помогая русскому царю, призывали к «священному» походу против «прусских (немецких) варваров». В Германии начали на все лады воспевать «всеочищающую роль» германской «культуры». В Англии и Франции ставили знак равенства между германской «культурой» и разбоем. В странах Антанты газеты писали, что немцы готовят «второе издание» нашествия варваров на цивилизованные страны; в Германии утверждали, что Англия, Франция и Россия хотят задушить «культурную Германию».

И в Германии, и в Англии, и во Франции капиталисты на все лады трубили, что это «последняя война», что после нее наступит эпоха небывалого процветания человечества.

Империалисты не брезгали никакими средствами для одурачивания и обмана масс, для того чтобы разжечь в них национальную ненависть.

Начались избиения русских на улицах Берлина и немцев на улицах Петербурга и Москвы.

27 июля 1914 года в России была объявлена мобилизация в ответ на военные мероприятия Германии. 1 август того же года Германия объявила войну России, а 3 августа — Франции. 4 августа германские войска вступили на территорию Бельгии. Под предлогом защиты Бельгии 4 августа Англия объявила войну Германии.

Началась кровавая бойня, главным зачинщиком и инициатором которой была империалистическая Германия.

ПЛАНЫ СТОРОН

Все страны готовились к войне давно. Одни подготовились к ней с большим, другие с меньшим успехом. Каждая из коалиций (союзов) имела соглашение о совместных действиях отдельных государств. Кроме того, у каждого государства был свой частный военный план. Так, Германия имела план, выработанный начальником ее генерального штаба генералом Шлиффеном. Этот план вошел в историю под названием шлиффеновского.

^{Схема 1. План войны}

В чем он заключался? Для ответа на этот вопрос кратко осветим некоторые другие вопросы. Первый из них — железнодорожный. Во второй половине XIX века железнодорожное строительство Германии и Франции приняло чрезвычайно большие размеры. Это объяснялось ростом промышленности и необходимостью быстрых перевозок товаров и сырья из одних районов страны в другие и подвоза их к морским портам для вывоза на зарубежные рынки.

Значение железных дорог как средства быстрых перевозок войск прекрасно учитывалось генеральными штабами всех европейских стран. Они настаивали перед своими правительствами на том, чтобы новые железные дороги строились в соответствии с наметками планов войны.

Таким образом, железные дороги стали важным стратегическим фактором ^[2].

К началу XX века основное направление железнодорожного строительства в Германии наметилось на северо-запад, к границе Бельгии, и южнее, в направлении города Мец. Южнее Меца, в Эльзасе, Лотарингии и Шварцвальде ^[3], немцы начали строить укрепленные районы. Они считали, что Франция в предстоящей войне будет стремиться к овладению отторгнутых от нее в 1871 году Эльзаса и Лотарингии и, следовательно, французы поведут основное наступление в этом районе. Строя здесь укрепления, немцы рассчитывали малыми силами сковать большие силы французов.

Свой главный удар немцы решили направить севернее Меца, на Бельгию, и дальше — через северо-восточную часть Франции. Этот удар постепенно должен был опускаться к югу. Обойти Париж (столицу Франции) с запада, ударить в тыл главным силам французов восточнее и юго-восточнее Парижа и прижать их к германским укреплениям на южном фланге фронта, окружить и поставить на колени французские войска, — вот в чем заключалась сущность немецкого плана войны на Западном, французском, фронте.

Шлиффен намечал для нанесения такого удара семь восьмых всех германских сил, действующих на Западном фронте. Одну восьмую он предназначал для оковывания французов на южном крыле фронта.

Германский удар через Бельгию, по мысли Шлиффена, уподоблялся огромному молоту, укрепленному концом рукоятки у Меца. Мец являлся осью удара. Молот, составленный из 36 корпусов пехоты и 8 кавалерийских дивизий, должен был молниеносно обрушиться на головы французов.

Для быстрого сосредоточения этой огромной массы людей, лошадей и орудий требовалась напряженная работа железнодорожного транспорта. На подготовку его Шлиффен обращал особое внимание.

В 1905 году Шлиффен был смещен с должности начальника генерального штаба Германии. Его сменил генерал Мольтке младший. Он назывался младшим в отличие от своего дяди, Мольтке старшего, который был начальником германского генерального штаба во время франко-прусской войны 1870–1871 годов.

Вероятное вторжение французов на южном участке фронта с целью возвращения Франции Эльзаса и Лотарингии таило в себе серьезную угрозу для Германии. Французы в этом случае не остановились бы на одном захвате Эльзаса и Лотарингии, они пошли бы дальше, по направлению к богатым южным районам и центру Германии.

Боясь, что по плану Шлиффена южный участок фронта недостаточно