говорила.

Так прошли еще два месяца.

Однажды, как всегда утром у нее в кабинете, я предложил ей сходить в бассейн вместе, и она, о, чудо, согласилась! Она даже не думала долго, напротив, сказала, что Кристина ее игнорирует и ходить ей теперь не с кем.

Мы договорились на предстоящую субботу.

В субботу мы встретились в вестибюле бассейна, купили билеты и проследовали каждый в свою раздевалку. Но когда мы стояли перед кассой, билетерша спросила нас, может быть нам дать семейный номер. У меня от неожиданности дыхание перехватило, но Татьяна тихо и твердо сказала: «Нет».

Я ожидал ее в бассейне, и вот она появилась. Она была в раздельном голубом купальнике и я смог рассмотреть ее точеную фигуру, белизну ее кожи и грацию движений. Она скользнула в воду, а меня просто магнитом к ней притянуло. Я спросил ее, почему же она не захотела переодеваться в одной раздевалке. На это она ответила, что здесь могут быть знакомые ее мужа, что, собственно, только в этом причина. Однако по этой же причине мне не стоит сейчас приставать к ней в бассейне. Но я был и так очень рад совместному пребыванию здесь и стал просто плавать. Вместе с ней.

После бассейна мы сидели в кафетерии здесь же, в вестибюле, и пили чай. Я только сейчас заметил, что она сегодня в тех спортивных брюках и в том же самом свитере, в котором приснилась мне зимой, когда мы были в катакомбах. На рукавах ее свитера были вшиты нержавеющие полукольца. Я пошутил о том, что она может зацепляться карабином за свои полукольца. Она эту шутку подхватила и сказала, что за кого зацепится, то ее и будет. Я почему-то подумал, что им буду я.

Потом я предложил прогуляться по центральному парку, прилегающему к спортивному комплексу, в котором располагался бассейн. Она согласилась, мы прошли по аллее достаточно далеко и я предложил присесть на широкий пень от какого-то спиленного дерева. Я присел, а она, как будто читая мои мысли, села мне колени. Тотчас же я обнял ее и через мягкий свитер чувствовал ее нежное тело, к которому прикасался очень бережно, боясь невольно сжать и причинить боль. Я потянулся к ее губам, но она отвернулась.

Я поспешил ее уговаривать, ведь нужно ценить каждый момент, проведенный с ней.

— Поцелуй меня, пожалуйста! — прошептал я.

— Мммм, — протянула она, — нас могут заметить.

— Да кто? — вскрикнул я, — посмотри, мы здесь совершенно одни! Пожалуйста! Я очень хочу прикоснуться к твоим губам!

И она сдалась. Она прильнула ко мне, обняла и поцеловала. Я был просто в какой-то прострации! От возбуждения меня охватила мелкая дрожь. Я чувствовал ее влажные и нежные губы, прерывающееся, как и у меня, дыхание, язык, влажный, но холодный, переплетенный с моим. Время для меня остановилось.

— Франц…, — оторвавшись от меня, прошептала она.

Наш первый весенний поцелуй подошел к концу. Она сказала, что пойдет вперед меня, чтобы нас никто случайно не заметил. Я в нескольких десятках метров проследовал за ней.

Я дышал полной грудью и весна буквально текла по моим жилам. Впереди меня к трамвайной остановке шла маленькая стройная фигурка, которая у трамвайных путей обернулась ко мне и помахала рукой.

Я еще не знал, да и не мог знать, что через несколько лет я познаю любовь этой прекрасной женщины, которой мне будет все равно не хватать, отправлюсь с ней в путешествия, когда на протяжении нескольких дней она будет моей и только моей.

Но все это будет впереди, а пока я просто наслаждался весной.