неё было напуганное, все заплаканное, темные волосы были взъерошены и часть прядей прилипли к мокрым щекам.

Я посмотрел ей в глаза, они были выразительными и таили в себе недетский опыт. Я хотел помочь ей и взял в свою руку её. Она, не ожидав такого, молча смотрела на меня. Рука у неё было холодной и влажной.

Видя, что она меня больше не боится, я подсел к её боку и обнял. Она еще какое-то время плакала, но потом, успокоившись, уснула, положив свою голову мне на грудь. Она спала тихо посапывая.

В ту ночь я не смог уснуть, что-то жгло меня изнутри не давая покоя. Даже боль в ребрах ушла на второй план. Так, сидя рядышком друг с другом, мы пребыли до того момента, пока лампы по всему бараку не разрубили тьму ярким белым светом. Из динамиков вырвались противные пищащие звуки, признак того, что всем пора вставать. Как обычно, несколько человек в форме с дубинками зашли внутрь комнаты. Они забирали по одному из нас и уводили на новые мучения. Когда новая двойка подошла к нам, девочка крепко ухватилась за меня руками и стала рыдать. Один из тех, что к нам подошел замахнулся, чтобы ударить её.

Впервые внутри меня родилось самое ужасное из существующих чувств — ярость. Когда рука, сжимающая дубинку, уже опускалась для нанесения удара, я бросился к нему. Удар пришелся мне по плечу, я уже давно не чувствовавший боли, даже не понял, когда дубинка опустилась мне на плечо. Множество раз видя, как это делают люди, постоянно избивавшие меня, схватившись за дубинку двумя руками, я со всей силы провернул её. Раздался громкий хруст, рука бьющего была сломана, а дубинка глухо опустилась на железный пол. Он, взвыв от боли, схватился за руку и начал кричать.

Как только все это произошло, ко мне тут же кинулся второй охранник, а из дверного проема выбежало еще несколько человек. Я боялся, что они заденут девочку и обхватил её, защищая от ударов. Долгое время на меня опускалось множество ударов дубинок и кулаков по голове и спине. Как бы они не старались, я все равно не отпускал её. Понимая, что у них ничего не получится, они попытались растащить нас. Множество рук вцепились в меня, тогда я был еще маленьким, а их было слишком много и в конце концов только руки у нас были сжаты, но и то ненадолго. Я как мог крепко держал её руки, но множество ударов по нашим рукам вынудили меня отпустить её. Я не мог видеть, как она страдает, но отпускать её я не хотел. Последнее, что я видел, это то как её уносили двое и двери за ними закрылись. Повалив меня на пол, трое сели на меня, после чего меня обкололи успокоительным, и я уснул.

Больше я никогда не видел ту маленькую девочку. После того случая меня поселили в маленькой комнатке, где я находился всегда абсолютно один в кромешной темноте. Забирали меня теперь только в энергетических наручниках в сопровождении трех-четырех человек.

Я догадываюсь, что случилось с девочкой, и, хотя с того времени слишком много воды утекло, я никогда её не забывал. Множество ночей я в ужасе вскакивал во сне от тех воспоминаний.

************

Прошло довольно много времени после тех событий, прежде чем я смог сбежать оттуда. Огромное количество опытов, которые ставили на мне, сделали меня живучим, практически полностью невосприимчивым к боли, выносливым и сильным. Тогда я ещё не умел ни читать, ни писать, но я полностью понимал, что говорят люди вокруг меня, однако сам я за все время нахождения там не произнес ни слова. То, что со мной делали, воспитывало меня жестоким и ненавистным.

Но несмотря на то, что кроме опытов и тренировок, которые в основном заключались в изменении моего тела и многочасовых избиениях, я быстро учился. Стоило мне несколько раз увидеть тот или иной приём, как я мог в точности его повторить. Избиения закончились после одного инцидента на очередном опыте, который на мне ставили.

Меня завели в специально оборудованную комнату. Стены и потолки были бледно-серого цвета, большую часть комнаты занимала огромная специальная машина, она занимала всю стену и почти весь потолок, по середине комнаты стояла встроенная в машину кушетка. С потолка свисали огромные щупальца, подобные железным механизмам.

Меня провели к кушетке и уложили на неё. Обслуживали машину двое медиков или ученых, я точно не знал. Одеты они были в синие медицинские халаты, на лицах у них были надеты маски, так что лиц их я никогда не видел. Перед началом опытов всегда один из них обращался ко мне.

— Не бойся — говорил он мне, даже не зная понимаю ли я или нет. Скорее всего, он делал это с некоторой долей иронии и садистскими мыслями, которые приносили ему удовольствие. Хоть это были не первые опыты, поставленные на мне, меня всё равно било в ознобе. — Больно не будет, только чуть-чуть, но ты этого даже не заметишь.

После чего меня закрепляли фиксаторами, и машина начинала гудеть. Как обычно, несколько металлических стержней впились в мое тело. Спину обожгла нестерпимая боль, пронизывающая всё тело и парализуя его. Я стиснул от боли зубы и через некоторое время мое сознание покинуло меня.

Очнулся я, когда штыри были уже вытащены, а меня освобождали из металлических оков. Как только последний фиксатор был снят, один из конвоиров решил меня поторопить ударом по спине.

Это привело меня в безумие и ярость. Я не контролировал себя, все, что окружало меня, все, кто стоял рядом, оказались объектами моей ненависти.

Я впервые понял на что способен и ощутил ту силу и способности, которые были заложенные во мне. Обеими руками я вырвал одну из игл, прикреплённых к машине. В длину она была сантиметров сорок и имела форму вытянутого конуса. Долго не думая, я воткнул её в голову конвоира стоявшего ближе всего ко мне. Удар был такой силы, что игла насквозь прошила ему голову. Его тело дергалось в судорогах, а руки машинально поднялись к голове, но было уже поздно. Выдернув стержень из головы, тело как мешок рухнуло на пол.

Остальные охранники не успели опомниться, когда стержень полетел в того, что стоял у стены. Пробив тело в области солнечного сплетения, охранник сполз по стене на пол, оставив на стене кровавую полосу.

— Тревога! — Закричал последний и бросился к выходу. Но не успел он добежать до дверного проема, как ещё один стержень нашел свою цель. Вскинув руки и пробежав еще пару шагов, он упал.

Те двое, что остались, уже достали пистолеты из кобур и целились в меня. Они были шокированы и держались неуверенно.

— Стреляй! — Приказал один другому.

Тогда я ещё не знал боли от впивающейся в тело свинцовой пули, или ожога от плазмы или лазера. Поэтому я в лоб кинулся к ним.

Раздались выстрелы и пули начали свистеть вокруг меня, впиваясь в стены и рикошетя. Перед тем, как первая