скажу. Только тебе. Главный твой ненастоящий, он играет. А ты делаешь и говоришь по сердцу. Я не слышу — я чую. Слушай. Иду с севера. Волк помогает. Идем долго-долго, земли чужие, потому прячемся. Но охотники выслеживают. Думают: зверь. Уходят за ним, я остаюсь. Убивают. Его. Но теперь он убивает.

— Стоп! Твой провожатый мертв?

— Да.

— Но как же он убивает?

— Не он…шкура убивает. Если заживо снять, то может прирасти к новому хозяину. Он сильный. Быть. Был. Был сильный. Мог перед смертью заклясть на мщение. Мы можем делиться шкурой.

— То есть охотится в его шкуре его убийца?

— Нет. Хозяин шкуры. Не обязательно тот, кто снимает. Кто радуется. Главный.

— И ты не знаешь, кто он?

— Нет. Но будет еще рвать. Шкура жжется. Не даст покоя. Но пришлась по сердцу.

— Это как?

— Он любит убивать.

Артемий некоторое время осмысливал услышанное. Потом выбежал из комнаты.

За окном занимался рассвет.

Пора графу вставать.

12

Настасья встала ни свет, ни зоря. Умылась, с ужасом рассматривая свое отражение в воде, тщательно заплела косы. На улице лаяла собака и девушка, взяв краюху хлеба и бидон молока, вышла во двор.

Однако лай раздался с улицы. Настя отложила угощение и проверила калитку. Заперта. Неужто через забор махнула?

Краса вышла на улицу. В соседнем дворе кто-то лениво протопал да сарая. Остальные еще либо не проснулись, либо не выходили из дома.

Рассвет только-только занимался, но Жучку, повернувшую за угол крайнего дома, Настена рассмотрела.

Что это случилось с собакой? Никогда она себя так странно не вела. Может, заболела?

Настя пошла следом. Прошла крайние дома, вышла на тропу к лесу…

— Ну что, — раздалось сзади. — Побегаем, красавица?

* * *

— И куда вы?

Дарли появился у него за спиной словно из ниоткуда.

— К вам.

Начальник от подчиненного отмахнулся.

— Можете не утруждаться пересказом. Я все слышал.

— Вы…

Артемий замолк, пытаясь подобрать слова. Юлиан посмотрел на него и вдруг рассмеялся.

— Отца ради! Ну неужели вы думаете, что я решил пойти вам на уступки, только потому что вы подержали пять минут в руках два пистолета? У меня тридцать столичных солдат! И я обладаю такими полномочиями, что если потребуется, могу мобилизовать всех государственных служащих этого города!

— Но зачем…

— Потому что и идеалисты иногда приносят пользу. Вы, например, принесли. Вас не смутило, как вовремя появилась служанка? Или тот факт, что я забрал ВСЕХ солдат, оставив вас наедине?

"Он играет" вспомнились Артемию слова девочки-оборотня. Что ж, эту партию граф, каждется, выиграл.

А ты идиот.

Но как она-то не поняла?

Последний вопрос следователь задал вслух.

— Она ребенок, — ответил Дарли. — И пока еще находится в том возрасте, когда полагаются на взрослых, а не вступают с ними в конфликт. Она уже доверилась этой твоей Дарье. И, пожалуй, единственный, кому она могла поверить теперь, — это человек, которого она неоднократно видела в доме, ставшем ей пристанищем. К тому же я создал для этого все условия. Пришлось даже поставить под удар психику бедного Афанасьева.

— Вы все это разыграли?

— Не совсем. Скажем, предугадал. Ваше поведение довольно предсказуемо.

— И что дальше?

Улыбка сползла с лица куратора, он нахмурился.

— Работать дальше. Проверять информацию. Сегодня отработай Ефима.

— А ребенок?

— Никто ей ничего не сделает, что могла, она уже рассказала. Но отпустить просто так, сам понимаешь, я ее не могу.

— А потом?

— Вот найдем убийцу и следующим пунктом решим проблему, что делать с волчонком. Так что езжайте-ка вы, защитник обиженных и угнетенных, в деревню.

И Артемий поехал.

* * *

Мельник из дома вышел с ружьем. Микула аж отступил назад.

— Ты чего?

— Краса пропала. Я с утра к ним постучался, а там мать в панике и отец полуседой за сердце держится.

— И что? Может гулять ушла.

— У деревни следы волка.

Друг призадумался.

— Ребят собрать?

— Собирай, — согласился Ждан. — И городскому, коль приедет, скажите обязательно. А я пойду, пока следы свежие.

— Ты не горячись… — Микула успокаивающе положил на плечо другу руку.

Мельник дернул плечом, скидывая чужую ладонь.

— Ее может…и нет уже, а ты…пойду я.

— Куда?

— Я в армии не зря семь лет отслужил. Найду. Да и дождь моросил ночью.

Микула кивнул. Ждан быстрым шагом направился к лесу.

Только бы успел…

* * *

Артем выслушал всех. И родителей Красы, и соседей, и даже бабку Милу, но толку от этого было мало. Ефим первым делом ушел смотреть следы, Микула — вооружать мужиков, сам следователь дошел до дома, где квартировался Афанасьев, дабы приобщить к поиску солдат.

А время шло.

* * *

Настя не сразу поняла, что это игра. Правда, с печальным концом. Поначалу она жутко перепугалась и действительно бежала со всех ног, петляла, пряталась. Только потом поняла, что волк не не может ее поймать, а не хочет. По крайней мере пока.

От этого было еще страшнее. Каждое мгновение она ждала, что острые клыки чудища вонзятся ей в горло… но он опять отставал. Или превращался в человека. Ненадолго. Чтобы поглумиться над ней. Припомнить деревенской девке, как грубо она себя повела с графом.

Ему нравился ее страх. А Настя боялась всего и сразу. И животного, и человека. Может даже человека больше.

— Выдохлась? — он подходил медленно, с интересом рассматривая растрепанную грязную девицу в порванном сарафане. — Или ушиблась? Ты такая неуклюжая! Бегаешь плохо, падаешь часто. Ску-учно с тобой.

Мужчина рассмеялся. Краса отползла к дереву.

— Ну что ты? Зачем сторонишься? Знаешь же, что деваться тебе некуда.

Настя знала. И когда вдруг за спиной графа увидела Ждана, не смогла скрыть удивления. Фонрозин, словно и в человеческом теле обладал звериными повадками, метнулся в сторону, стал на четвереньки. Мельник выстрелил, но превращение от этого не замедлилось. Через минуту зверь кинулся на него.

Через пять минут клубок распался на два тела. Скулящий волк, трепыхаясь, пытался отползти в сторону на двух целых лапах. Мужчина лежал на траве, сжимая в руке окровавленный нож.

— Ждан! — Настя кинулась к ухажеру. — Ты только не умирай!

В ответ что-то прохрипели. Девушка упала на колени рядом с мельником.

— Ждан! Я замуж за тебя выйду! Клянусь! Ты только не умирай! Пожалуйста!!!

Мужчина привстал, придерживая одной рукой другую. Прокашлялся.

— Укус небольшой, не умру, — заявил он охрипшим голосом. — Но обещание твое мне понравилось.

Когда военные вышли на поляну, то обнаружили