- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (48) »
Игорь Резников Записки музыковеда 2
Глава 1. Пушкин и Чайковский: две "Пиковые дамы"
Как-то в связи с моей малюсенькой заметкой «Лиза и кошка» у нас с коллегой по сайту Александром Холмовым зашел разговор о сильно разнящейся судьбе главных героев «Пиковой дамы» у Пушкина и Чайковского. Диалог и подтолкнул меня к идее создания этой главы. Так всё же две совершенно разных «Пиковых дамы»? Или разные интерпретации одного и того же произведения двумя великими художниками, у каждого из которых — свой особый голос, какой с другим не перепутаешь? Повесть Пушкина и оперу Чайковского разделяют без малого полвека — срок в искусстве немалый.
А. С. Пушкин написал «Пиковую даму» в 1834 году. «Точность и краткость — вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей — без них блестящие выражения ни к чему не служат», — писал Пушкин. «Пиковая дама» — короткая повесть, написанная очень ясным, немного ироничным языком. Черновые редакции свидетельствуют о том, что первоначально Пушкин задумал вести повествование от первого лица. И хотя потом рассказчиком стало «третье лицо», но всё равно, чувствуется: повествование ведётся человеком, хорошо знающим круг игроков и чуть ли не лично знакомым с героями. Первый публикатор повести Осип Сенковский называл её идеальным образцом светского повествования. «Пиковая дама» очень динамична, насыщена действием, выраженным в энергичных глаголах. Несмотря на краткость, она полна символов и перекличек. Здесь нет ни одной случайной детали, «семантическое многообразие доведено до предела». Психологические наблюдения здесь выносятся наружу (мы угадываем, что происходит с героями, по их поведению, мимике), но в то же время Пушкин, как «всеведущий автор», проникает в мысли своего главного героя — Германна — и показывает происходящее его глазами. При этом авторское всеведение, как отмечает филолог Сергей Бочаров, заканчивается там, «где повесть вступает в фантастику», в область таинственного. Мистики здесь предостаточно. Взять хотя бы три карты: вместе они составляют 21. Пушкин недаром взял такое сочетание — сам Германн говорил, услышав о трех картах, что их знание позволит ему утроить, усемерить свой капитал и (домысливая) стать тузом. Но мистика сопровождается долей легкой иронии, что позволяет автору поддерживать стилистику светского анекдота. Вопрос о фантастичности «Пиковой дамы» с неизбежностью приводит к Гофману. В это время Пушкин внимательно читал Гофмана во французских переводах. Образ небогатого инженера Германна возможно соотнести со студентом Бальтазаром из «Крошки Цахеса» или монахом Медардом из «Эликсиров Сатаны» (романа, в котором по сюжету появляется игра в фараон); наконец, гибельное очарование карточной игры, способной свести с ума, — тема гофмановской новеллы «Счастье игрока». Характерно, что историю о трёх картах Германн сначала называет сказкой — даёт вполне гофмановское жанровое определение. Вопроса о каком-то социальном неравенстве здесь нет и в помине. Пушкинский Германн — часть того кружка светской молодежи, внутри которого разворачивается действие. Немотря на то, что Германн не очень-то знатен и небогат, его держат здесь за своего. Увлечение Германна Лизаветой Ивановной, во всяком случае первоначально, никак не связано с историей о картах. При этом у Пушкина в Германне с самого начала есть некая душевная червоточина, делающая его уязвимым. Некоторые особенности его характера Пушкин связывает с немецким происхождением (о чем говорит и фамилия Германн). Будучи игроком по натуре, не играет, а только наблюдает за игрой, чтобы не рисковать. Да и любовную записку Лизавете Ивановне заимствует из немецкого романа. Драматическая интрига произведения построена на роковом столкновении человека и судьбы, фатума. Причем, этот фатум персонифицирован в повести в одной фигуре — в старой графине Анне Федотовне, прозванной Пиковой дамой. Пройдемся коротко по ключевым моментам повести и посмотрим, как они интерпретированы у Пушкина, чтобы в дальнейшем сравнить с их трактовкой Чайковским. У Пушкина Германном сразу после услышанного анекдота овладевает навязчивая идея. После того, как призрак графини назвал ему три карты, она овладевает Германном полностью и заслоняет и романтическое увлечение Лизаветой Ивановной, и образ старухи. Увидев молодую девушку, он говорил: как она стройна, настоящая тройка червей. У него спрашивали, который час, он отвечал: без 5 минут семерка. Всякий пузастый мужчина напоминал ему туза. Тройка, семерка, туз преследовали его во сне, принимая все возможные виды: тройка цвела перед ним в образе пышного грандифлора, семерка представлялась готическими воротами, туз огромным пауком. Убийство старой графини не вызывает у Германна ни раскаяния, ни страха. Одно его тревожило: «невозвратная потеря тайны, от которой ожидал обогащения». Явление призрака графини тоже не вызывает в герое повести мистического ужаса. Германн долго не мог опомниться… Как видно, от удивления. Потому что немного позднее он …возвратился в свою комнату, засветил свечку и записал свое видение. Наконец, Пушкин рисует место роковой карточной игры Германна как добропорядочный дом богача Чекалинского. Долговременная опытность заслужила ему доверие товарищей, а открытый дом, славный повар, ласковость и веселость приобрели уважение публики. Молодежь к нему нахлынула, забывая балы для карт и предпочитая соблазны фараона обольщениям волокитства. Обстановка в этом доме описана так: Они прошли ряд великолепных комнат, наполненных учтивыми официантами. Несколько генералов и тайных советников играли в вист; молодые люди сидели, развалясь на штофных диванах, ели мороженое и курили трубки. В гостиной за длинным столом, около которого теснились человек двадцать игроков, сидел хозяин и метал банк. Он был человек лет 60-ти, самой почтенной наружности; голова была покрыта серебряной сединой; полное и свежее лицо изображало добродушие; глаза блистали, оживленные всегдашней улыбкой. Нарумов представил ему Германна. Чекалинский дружески пожал ему руку, просил не церемониться и продолжал метать». И заканчивается история так, как и должен закончиться светский анекдот: Германн сошел с ума и помещен в лечебницу, Лизавета Ивановна счастливо вышла замуж, а граф Томский произведен в ротмистры и женился на княжне Полине. И в завершение этой части — снова немного о мистике.
