пришёл заказ на фамильные драгоценности Монтье. Моя паранойя снова дала о себе знать. Это обычная подстава, или кто-то услышал дворовые байки и решил, что я для них недостаточно хорош? Глупо было бы отказываться от такой добычи, но согласиться — просто самоубийство. Надо всё обдумать и посоветоваться с Викторией. Её нюху позавидовали бы лучшие королевские гончие.

Вторник, 22 августа 1673 года.

Под заход солнца встретил Наджию с рынка. Подарил ей браслет. Идея эта оказалась одной из самых паршивых.

— Иоганн, зачем ты это делаешь? Что тобой движет?

Я не знал, что ответить. Всех слов в моём скудном разуме не хватит, чтобы описать мои чувства, моя дорогая Наджия.

— Прошу тебя, заканчивай с этим. Не заставляй меня чувствовать себя неловко. Ты ведь и сам не знаешь, чего хочешь. Просто давай остановимся. Хотя бы на время, пока всё не успокоится.

И она ушла. Я смотрел ей в след, и руки мои дрожали от злости. Злости к единственному человеку на этом треклятом свете — к себе. Рассвет я встретил в обнимку с дешёвым вином на крыше напротив её дома. Глядя на догорающую свечу в её комнате, у меня в голове, словно по волшебству, рисовались картинки нашей первой встречи. Каждый глоток вина сопровождался мыслями: есть ли надежда на то, что церковники не врут, и среди нас есть могущественные колдуны и ведьмы? Может ли кто-нибудь из них вернуть меня в тот момент? Смог бы я тогда сделать всё по-другому, и стало бы от этого лучше? Когда последняя капля обожгла моё горло, вопросы покинули голову, и с первыми лучами солнца я решил принять заказ и обнести дом Монтье.

Рассказать Виктории и о Наджии, и о деле я так и не смог. Она бы попыталась меня отговорить, а я бы её не послушал. Заставил волноваться. Лучше ей ни о чём не знать.

Воскресенье, 27 августа 1673 года.

Ровно в полночь подошёл к особняку Монтье. Гвардейцев не было видно. Дурной знак. Следовало бежать оттуда со всех ног, но я был настолько пьян, что мне было плевать. Пробрался в дом: свет не зажжён, прислуги не слышно. Нашёл покои хозяйна. Увиденное заставило в мгновение протрезветь: пять тел — граф и графиня Монтье, две их дочки и сын. В соседней комнате дворецкий и няня. Взрослым перерезали горло, детей затыкали до смерти. Удары случайные, били с разных сторон. Было сложно посчитать количество. Следы от уколов неширокие, нанесены ножом точь-в-точь как тот, что я ношу в сапоге на всякий случай. Бегло осмотрел комнату. Все ларцы перевёрнуты, сейф вскрыт. Фамильных драгоценностей точно нет. Что там произошло? Кто-то тоже взял этот заказ и пришёл сюда раньше? Не знаю в Лимане тех, кто действует так открыто и грязно. Банды на такое не нанимают, а там точно был не один человек. Подстава? Но зачем убивать людей? Не успел нормально осмотреться, услышал тяжёлый топот сапог, наверняка стража или гвардейцы. Времени думать не было, выпрыгнул в окно.

Не уверен, преследовали ли меня, видели ли моё лицо, но домой возвращаться не стал. Два дня кочевал от подворотни к подворотне, пытаясь заглушить ужас увиденного смердящим элем. Лишь на мгновение стоило мне прикрыть глаза, я видел безжизненные лица этих детей. Это не могло быть просто ограбление. Это была казнь. И я должен был стать единственным, кого там поймают.

Связался с контактом. Мне нужно было знать, кто сделал этот заказ. Но он ничего не знал. Глупо было на что-то рассчитывать, ведь он никогда не лезет ни в имена, ни в детали заказа. Наверное, поэтому он до сих пор жив.

В последние дни стал замечать силуэты. Кто-то следит за мной? Или так на мне сказываются эль и отсутствие сна? Почти пять дней я не спал, тяжело думать. Нужно разобраться с этим поскорее. Но с чего начать? Кто эти люди? Знают ли они, кто я? Знают ли о Виктории? О Наджии?

Всю ночь крутился вокруг дома, пытаясь убедиться, что за мной нет слежки. Под утро забрался на чердак. Там меня ждала Виктория. Никогда не видел её такой злой и испуганной одновременно. Не успел ничего сказать, получил чем-то тяжёлым в челюсть. После того, как я очнулся, Виктория сказала, что это был чайник. Удивлён, что она меня им не прибила.

Придя немного в себя, я рассказал ей всё. Её рука не разжимала чуть помятый моей челюстью чайник, а глаза, полные ярости, становились почти не видны из-за скопившихся слёз. Тяжело было видеть её в таком состоянии.

— Виктория, тебе надо уезжать из Лимана.

— Что?! Нет, чёрт возьми! Мы справимся, как и всегда!

Но, к сожалению, это было не как всегда. Если у кого-то хватило сил добраться до графа, то что им обычный вор. Мы долго спорили, искали разные варианты, но так и не придумали лучшего решения.

Всю ночь мы пролежали в обнимку, не говоря ни слова. На утро Виктория собрала вещи и уехала. Мы не попрощались. Каждый из нас надеялся, что мы встретимся снова.

Суббота, 9 сентября 1673 года.

Мои попытки разобраться в произошедшем с семьёй Монтье начинают напоминать одержимость. Еду и сон мне практически заменил мёд старого Варнавы. Вход на чердак уже плотно заставлен бутылками. По крайней мере, у меня есть линия обороны. Выбираюсь на улицу только ночью, собираю информацию. О Монтье мало кто что слышал, про их зверское убийство тем более. Странно. По Лиману слухи разлетаются быстрее ветра. Почему же об этом никто ничего не слышал?

Меня продолжают преследовать силуэты. Домой возвращаюсь после рассвета, когда перестаю их видеть. Стараюсь обходить стороной дом Наджии. Надеюсь, хотя бы о ней мои преследователи не знают.

Завтра на рассвете нужно сходить на рынок, убедиться, что с ней всё в порядке. Главное — держаться подальше от её прилавка, чтобы никто ничего не заподозрил.

Воскресенье, 10 сентября 1673 года.

Похоже, я окончательно потерял рассудок. Не могу верить своим глазам, ушам и мыслям.

На рассвете пришёл на рынок. Он уже был полон народу, но прилавок Наджии был пуст. Руки начали дрожать сильнее обычного, а сердце стучало так быстро, что готово было остановиться. Я что есть сил побежал к её дому. Когда я добрался до него, улицы уже окутала ночь. Как я мог бежать так долго?

В окнах было темно и стояла гробовая тишина. Образ убитых Монтье застыл у меня перед глазами. Не раздумывая, я выбил своим телом окно в её комнату. Пелена с моих глаз спала, как только я услышал крик Наджии. И только в тот момент я понял, что перепутал рассвет с закатом.

— Зачем ты так со мной, Иоганн?! За что ты меня изводишь?!

Наджия говорила что-то ещё, но больше я ничего не слышал. Я пытался придумать, что сказать, но ничто не изменит то, что я до смерти её напугал.

Похоже, я окончательно потерял рассудок. Окончательно потерял Наджии.

Среда, 15 ноября 1673 года.