противоположной стены и на животное, что стояло у устья и задрало голову, смотря с прищуром на небо. Затем Джон-заведующий развернулся и пошел к дверям, обратно на станцию, в спасательный прохладный полумрак. Джон-помощник поспешил за ним.

Отдышаться шеф не дал, заставил спускаться до своего кабинета, который уровнем выше, чем у Джона-помощника. Спускались как работники до них, запросив у базы разрешения, чтоб никого не сбить. Все это время Джон-заведующий ворчал в шлеме что-то, скорее всего, об экономии и выключенных лифтах. Помощник лишь дышал, пытаясь успокоить сердца. Ему было мало увиденного. Он хотел рассмотреть, расспросить. А еще лучше, спуститься за стену, прогуляться, потрогать траву и воду. Он ведь никогда не видел травы, что сама растет из почвы без помощи людей. Вряд ли же питомцы за ней ухаживают. Только если поливая мочой и удобряя экскрементами, и то ненамеренно.

Спуск был волнующим и быстрым. Оказывается, перед ним нужно было зацепить страховочный трос, который прятался на поясе формы. Но менее страшно Джону не становилось. Он понял, что разделяет любовь начальника к лифтам.

Молча переоделись, разложив форму по местам. Перчатки проверили: ещё почти целы. Значит, класть на место, а не в переработку. Только выйдя в коридор, ведущий к кабинетам, Джон-заведующий заговорил:

— Как жаль, что резина дешевле электричества. Им легче нам миллион перчаток прислать, чем к станции подключить и резервный генератор дать.

— Соглашусь, — осмелился ответить Джон, потирая болевшие руки.

— Ну ничего, ветров тут хватает. Может, скоро что-то придумают. Надо бы петицию написать. Дайнаука, решат!

— Дайнаука, — повторил молодой.

Зашли в кабинет. Начальник предложил сесть, налил воды, дал трубочку, придвинул вазочку с сушеными фруктами. Джон облизался: фрукты — редкость, но взял лишь несколько кусочков. А вот воды выпил подряд два стакана. Заведующий кивал, улыбался в оба рта и тоже пил. Пока пил одним, вторым начал говорить, отчего в словах слышался клекот:

— Видел, откуда естественная вода начинается?

Джон-помощник кивнул, отставив стакан:

— Ручей, или река. Да, из пещеры.

— Да. Она неглубокая, выхода на ту сторону, конечно, нет. И то на всякий случай обнесли забором да кинули электричество. Туда-то, чтоб не сбежали, подают ток. Обидно. Так вот, стоял там питомец, видел?

— Который наверх смотрел?

— Именно. Он мне сегодня нужен. Внеси в список, Джон. И не на переработку. Пусть лишним будет.

— Да как же я? Так нельзя. Заметят. Документы проверят и заметят.

Младший Джон совсем опешил. Сладкий комочек так и застрял в зубах. Вытаскивать или запивать он не решался.

— Знаю, сегодня много должно быть. Для праздника готовят. Сколько заказано?

— Тринадцать в целом, — ответил помощник, не помня точно, говоря наугад.

— Ну вот, четырнадцатым будет.

"Так просто это будто! — в отчаянии подумал Джон-помощник. — Онаука!"

— Нельзя так. Расскажет кто-нибудь. Накажут. Меня накажут… — тихо ответил Джон, выделяя слово "меня".

Начальник задумался. Долго смотрел на Джона, потом на стену без окна, на другую стену, где висело большое фото города, его родины, очевидно. Серые монолитные здания со множеством прыщиков-окон. Родные постройки, нездешние. Джон-помощник и сам нездешний, но родился в деревне, не в городе. Был у его отца сад, где растили овощи, была и землянка на двоих. Больше у них никого не было, ни родни, ни еды в достатке, ни работы. Поэтому Джон и прилетел сюда. Как давно это было — и как недавно! Он вздохнул.

— Подожди-ка, — выйдя из задумчивости, начал Джон-заведующий, — а не сегодня ли день размножения?

— Ах да! Забыл, — смутился помощник. Он в самом деле забыл.

— Самцы нужны же?

— Да, да! — радостно начал молодой, но тут же снова осунулся. — Вот только… рыжие и с жирком.

— Ничего, ничего. Кто там узнает? Рыжих им подавай!

— Так мягче же. И кожа, и…

— Только не нрав. Спроси у загонщиков, рыжие — самые брыкучие!

Помолчали. Ничего Джон спрашивать у загонщиков не собирался.

— Скажем, что от истощения умер. Да кто их там проверяет! Сделаешь?

— Да, — выдавил молодой Джон.

— Вот и замечательно! Тому, что с тобой разговаривал, когда я позвал, скажи. Скажи, что Джон просит, не любит он жирных и рыжих. А тот, которого взять надо, почище просто. Отмывать меньше. У нас же экономия и воды тоже. Понял?

Джон кивнул.

— Ну, иди, иди пиши распределение, и поставь четвертого загонщика-Джона в мужской вольер.

— Понял, — сухим голосом отозвался новенький.

Идя на рабочее место, в этот раз по обычной бетонной лестнице, где не надо вызывать базу и надевать защитный костюм, Джон думал. И поздравлял себя с посвящением в любимчики шефа. Не зря же тот вызвал именно его.

2

Ранним утром станцию распределения привычно огласила сирена-будильник. Джону так надоело однообразие в расписании. Сегодня второй день рабочей недели, а значит, нужно написать распределение на работу Джонов, а потом идти на этаж по размножению. За прошедшие три месяца работы это будет первый раз, когда Джону-помощнику самому нужно работать на этом этаже. Никому не нравилась эта работа. Питомцы как с ума сходили в это время, да и вообще — ничего приятного.

На родине Джона никто не размножался "диким" путем, все давно уже было автоматизировано и не требовало присутствия ни одной живой души. Тут же, на станции, при работе с простыми животными и работа была простой и по-животному дикой. Но, как бы неприятно ни было, а размножать стада надо.

Но в большей степени Джона волновало то, что случилось вчера. Не заметил ли кто, что в документах один из питомцев явно не был рыжим и толстым? Не расскажет ли четвертый Джон-загонщик кому-нибудь, что Джон-заведующий попросил его взять не того? Не заметили ли охранники, что четвертый загонщик специально пошел к пещере, а не взял первого попавшегося у входа, как все обычно делали?

На утреннем приеме пищи никто помощника не вызвал, никто не смотрел косо, и Джона начало отпускать чувство тревоги. То, что он сделал вчера, осталось незамеченным. Можно дышать спокойно, поедая безвкусную кашу и попивая вполне приличный чай с фруктовым сиропом. Каша и чай были из клонированных продуктов, сироп с ароматизатором, но все равно приятно. Пока к столу не подошел Джон-начальник.

— Ты не против? — и он поставил тарелку с кружкой на стол, а после короткого кивка подчиненного, сел напротив. — Как спалось? Тебе не выделить лишний матрас для мягкости?

— Нет, спасибо, все хорошо. Спал как в гибернационной камере.

— Рано тут вставать надо. Скорее бы на пенсию, — усмехнулся начальник.