- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (19) »
Михаил Старицкий За двумя зайцами
Комедия из мещанского быта в четырех действиях
Перевод А. Н. Островского. (Написана по мотивам пьесы И. С. Нечуй-Левицкого «На Кожемяках»)Действующие лица
Прокоп Свиридович Серко — мещанин, владелец лавки. Явдокия Пилиповна — его жена. Проня — их дочь. Секлита Пилиповна Лымариха — сестра жены Серко, торговка яблоками. Галя — ее дочь. Свирид Петрович Голохвостый — промотавшийся цирюльник. Настя, Наталка — подруги Прони; манерны. Химка — прислуга у Серко. Пидора — поденщица у Лымарихи. Степан Глейтюк — служил в наймах у Лымарихи, теперь — слесарь. Марта — бубличница, Устя — башмачница — гости у Лымарихи. Мерония — живет при монастыре. Двое басов. Иоська — ростовщик. Квартальный, шарманщик, мещане и народ.Действие первое
Глубокий яр. Слева под горой хорошенький домик Серко с садиком, за ним забор и еще чей-то сад и домик, справа гора, забор, а дальше овраг. Вдали на горах виден Киев. Вечер.Явление первое
Прокоп Свиридович и Евдокия Пилиповна сидят на лавочке у дома.Евдокия Пилиповна. Ишь, как сегодня вечерню рано отслужили, еще и солнышко не зашло! А все оттого, что новый дьячок славно вычитывает. Прокоп Свиридович. Чем же славно? Явдокия Пилиповна. Как чем? Громогласно: словами, что горохом, сыплет. Прокоп Свиридович. Верно, верно! Как пустит язык, так он у него, что мельничное колесо, только — тррр!.. И мелет, и обдирает разом… Явдокия Пилиповна. А твой старый мнет, мнет, бывало, язык, что баба шерсть. Прокоп Свиридович. Разве можно равнять этого щелкуна со старым дьячком! Тот таки читает по-старинному, по-божественному, а этот… Явдокия Пилиповна. Заступается за свой старый опорок, видно, что табачком потчует. Прокоп Свиридович. Так что с того, что потчует! Явдокия Пилиповна. А то, что и в церкви табаком балуешь, словно маленький… Прокоп Свиридович. Лопочи, лопочи, а ты заступаешься за нового потому, что молодой. Явдокия Пилиповна. Еще что выдумай! Прокоп Свиридович. И выдумаю! Явдокия Пилиповна. Вот уж не люблю, как ты начнешь выдумывать да говорить назло! (Отворачивается.) Прокоп Свиридович. Ну, ну, не сердись, моя старенькая, это я пошутил! Старуха, надувшись, молчит. Не сердись же, моя седенькая! Явдокия Пилиповна. Да будет тебе! Прокоп Свиридович. Чего будет? Хвала богу, прожили век в добром ладу и согласии, дождались и своего ясного вечера… Да не зайдет солнце во гневе вашем… Явдокия Пилиповна. Ладно, я уже на тебя не сержусь. Только не блажи. Прокоп Свиридович. Нет, нет, не буду. А нам и правда жаловаться не на что: век прошел, горя не ведали, хоть облачка и набегали, от тучи господь уберег. Есть на старости и кусок хлеба, и угол. Явдокия Пилиповна. Да ведь и поработали, рук не покладаючи. Прокоп Свиридович. Так что ж! Кто радеет, тот и имеет! Непрестанно трудитеся, да не впадете в злосчастие. Лишь бы чужого хлеба не отнимать, да на чужом труде не наживаться! Явдокия Пилиповна. Уж на нас, голубок, кажется, никто не может пожаловаться! Прокоп Свиридович. А кто знает? Может, и нам зря перепала чужая копейка. Явдокия Пилиповна. Как же без этого торговлю вести? Это уж пусть бог простит! Нам ведь надо было стараться: дочка росла единственная; на приданое-то нужно копить. Прокоп Свиридович. Так-то оно так… И наградил нас господь дочкой разумницей. Явдокия Пилиповна. И-и! Уж умны — прямо на весь Подол! Ну, да ведь и денег на нее не жалели: во что нам эта наука стала — страх! Сколько одной мадаме в пенцион переплачено! Прокоп Свиридович. А за какой срок? Долго ли там пробыли? Явдокия Пилиповна. Мало, что ль? Целых три месяца! Ты б уже хотел свое родное дите запереть в науку, чтоб мучилось до самой погибели. Прокоп Свиридович. Я не о том; мне эти пенционы и не по душе вовсе, да коли деньги за год плочены, надо было за них хоть отсидеть. Явдокия Пилиповна. Денег жалко, а дите так нет, что оно за три месяца исхудало да измаялось, хоть живым в гроб клади! Там мало того, что науками замучили, извели, так еще голодом морили! Дите не выдержало и домой подалось. Прокоп Свиридович. Это ничего: дома откормились; одно только неладно… Явдокия Пилиповна. Что еще? Уже снова блажить принимаешься? Прокоп Свиридович. Да я молчу, а только этот пенцион… Явдокия Пилиповна. Что пенцион? Прокоп Свиридович. Вот он где у меня сидит! (Показывает на затылок.) Явдокия Пилиповна. Опять? Прокоп Свиридович (вздохнув). Да молчу! Издалека слышна хоровая песня:
Не щебечи, соловейку,
На зорі раненько,
Не щебечи, манюсінький, \
Під вікном близенько! / (2 раза)
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (19) »