алебарду, словно опасаясь, что женщина вырвет ее у него из рук и угостит лезвием…

— Где ты был? — бессмысленно спросила она, уже понимая, что ведет себя как ребенок. Она еще раз стукнула его в грудь кулаком, после чего беспомощно топнула ногой, не зная, что делать…

Раладан поостыл. Но глупый вопрос женщины все еще звучал у него в ушах, и… он не знал, почему… но он чувствовал себя так, словно вернулся домой.

Дома у него никогда не было.

Чувствуя незнакомый жар в груди, не зная отчего, он столь же бессмысленно ответил:

— Я вернулся…

Алида смотрела ему в лицо. Изумленная до пределов возможного Ридарета тоже. Внезапно они посмотрели друг на друга, потом — снова на него и одновременно спросили, подозрительно и недоверчиво, показывая друг на друга:

— Кто эта женщина?

Раладан открыл рот.

ЭПИЛОГ

Подходил к концу пятый месяц осени…

— Я знаю, что говорю. — Таменат постучал пальцами по столу. — Знание о самом себе — вот ключ к могуществу. Заметь: одна из сестер с самого начала носила имя Рубина, то есть свое собственное и настоящее, вторая же другое… А теперь посмотри, насколько могущественнее была первая.

— До поры до времени.

— Тем не менее. Ведь это с нее все началось. Это имя подобно тайному паролю… а если к тому же знать, что оно означает… Вот почему Ридарета теперь все время ноет, чтобы ее называли Риолатой. Это вовсе не каприз. Полное знание о себе — это ключ к могуществу, повторяю. Да ты и сам изменился, узнав правду о себе. И наверняка изменишься еще больше…

— Изменился? — удивленно посмотрел на него Раладан.

— Конечно, друг мой. Ты иначе воспринимаешь истину.

— Нет, господин, — возразил Раладан. — В сущности, мало что уже может меня удивить…

— Посмотрим, — пробормотал Таменат.

— …но я когда-то объяснял почему: благодаря всему тому, что я успел за свою жизнь повидать. И не более того. Я человек и хочу быть только человеком…

— Ты даже не спрашиваешь, каким могуществом одарили тебя Просторы.

— Не спрашивал и не буду.

— Может быть, тебе все-таки стоит это знать. Никаким, брат. Можешь рассчитывать на их опеку, но не более того. Но ты сейчас в самом расцвете сил, тебе нет еще и сорока…

— Хотел бы, чтобы мне было столько, — усмехнулся Раладан. — А на самом деле мне… Что ж, наверное, я никогда не узнаю сколько. Когда меня вытащили из моря, я выглядел лет на двенадцать. Надо бы посчитать…

— Когда ты в последний раз смотрелся в зеркало, друг мой? — спросил старик, прервав его чуть ли не на полуслове.

— А какое это имеет отношение к делу?

— Я говорю, что тебе неполных сорок, поскольку именно на столько ты выглядишь. А всюду, куда долетает соленый морской бриз, жизнь тебе не нужна!

Раладан удивленно посмотрел на него:

— То есть?

— То есть беспокоиться о старости ты начнешь лет, может быть, через тысячу, не раньше. Разве что сбежишь от моря.

Раладан остолбенел.

— Что ты хочешь сказать, господин?

— Что хочу, то и говорю! — резко оборвал его Таменат. — Ты вечен, как и твой отец, жизнь которому дают Просторы, и как они сами. Вместе с этой красавицей вы можете пережить империю и все, что за ней последует. В глазах других людей (ибо вы все-таки люди!) ваше существование — это бессмертие. Но помни, — он многозначительно поднял палец, — что меч остается мечом, а огонь — огнем… Ничто не оживит того, чего нет. Примеры нам известны, не так ли?

Раладан молчал, не зная, что сказать.

— И это тот, кто ничему не удивляется, — покачал лысой головой Таменат.

— Потому что не могу понять! — последовал ответ. — Уже полгода с лишним, во имя Шерни, а ты мне только теперь говоришь, что я бессмертный?!

Таменат отнюдь не чувствовал себя виноватым.

— А ты спрашивал? Ведь ты, кажется, хочешь быть обычным человеком?

Раладан подошел к узкому окну и оперся руками о стены по обеим его сторонам.

Он смотрел на Ахелию.

Из башни, в которой они сидели, хорошо была видна прочная стена, охватывавшая порт и город; дальше возвышалась прибрежная цитадель. Соединенные с остальными укреплениями башни стерегли вход в порт; тяжелая цепь, которыми они были связаны, свешивалась над самыми волнами.

— Далеко на востоке есть земля, — сказал Раладан. — Я всегда хотел туда отправиться… Но жизнь все время казалась мне слишком короткой, чтобы уместить в ней все мои планы. Если бы ты мог отправиться со мной, господин! — внезапно воскликнул он, ударив кулаком о стену.

— Сумасшедший, — заметил Таменат. — Добавь ему пару лет жизни, и от Просторов его за уши не оттащишь. — После чего спокойно добавил: — Я скоро умру.

— О, ради всех морей! — бросил Раладан.

— Кроме того, гм, твоя жена…

— А, шлюха! — фыркнул тот. — У меня уже рога в дверях не помещаются!

— И тебе это так сильно не нравится?

Раладан помолчал, потом, неожиданно улыбнувшись, сказал через плечо:

— Может, это и странно… но нет. Если не считать этого, она вся моя, без остатка. Пусть уж лучше будет так, чем наоборот.

Скрипнула дверь. Они обернулись. Ридарета бросила на стол рукавицы, отстегнула от пояса меч и тоже положила на стол. Потом сняла шлем, освободив пышные волосы.

— Как учеба? — спросил Таменат.

— Учеба… — буркнула она. — Эти местные дохляки еле таскают козлы для пищалей. Но снова нашлась пара добровольцев.

— В городе дороговизна, а в деревнях голод, — подытожил Раладан. Что-то долгая эта осень…

Недавно он совершил поступок, которого, пожалуй, не знала история Просторов, — отправился сквозь шторм в Дартан. И вернулся… С мукой, зерном, фасолью. Цитадель в Ахелии теперь кормила весь остров. Беспокоиться приходилось лишь о Малой Агаре. Лишь однажды, в ясный день, туда ушли баркасы. Но до сих пор не вернулись. Добралось ли до места продовольствие?

— Ахагаден, — сказала Ридарета. — Он свое дело знает. Вот это — солдат! — добавила она таким тоном, что мужчины многозначительно переглянулись и улыбнулись. — Должна признаться, если поставить моих стрельцов против его щитоносцев и арбалетчиков, один против одного, то после сражения даже доспехи моих никуда не были бы годны.

— Больше стреляй, — посоветовал Таменат. — В конце концов, это ты командуешь всем войском, не Ахагаден. Возьми у него несколько хороших десятников. Если хочешь получить из огнестрельной пехоты отборное войско…

— Стрелять… У нас мало пороха. Я не могу палить просто так. Кто знает, что будет, когда кончится осень? Империя все так же там, где и была. А твоя красотка? — спросила она, глядя на Раладана. — Никто не знает, где она? Как обычно?

— Совсем недалеко, — сказала Алида,