class="book">— Напомнить маме, чтобы она отправила копию страховой карточки в офис;

— Напомнить папе о родительском собрании и убедиться, что он внёс его в свой календарь;

— Отправить электронное письмо консультанту по стажировке;

— Обменяться подарками с Джошем;

— Сказать Джошу «Я Тебя Люблю»!!!

Я задержалась на последнем пункте, взяв ручку и нарисовав вокруг него сердечки. Я никогда раньше не говорила эти слова в романтичном плане, а поскольку наша трёхмесячная годовщина пришлась на ТОТ самый день, это было почти так, будто Вселенная запланировала это для меня.

Переполненная радостным возбуждением, я пошла в ванную и включила душ. Когда я подставила руку под струю воды, чтобы проверить температуру, то услышала:

— Эм, ты там почти закончила?

Уф. Я закатила глаза и шагнула под воду.

— Я только зашла.

— Джоэлу надо на горшок, — Лиза, жена моего отца, говорила так, будто её рот прижат к двери. — Сильно надо.

— А он не может сходить наверху? — я выдавила себе на руку шампунь и втёрла его в голову. Я обожала близнецов, но иногда жить с малышами было отстойно.

— Твой папа там.

Вздохнув, я сказала: «Дай мне две минуты». Я поспешила закончить принимать душ, отказываясь позволить неудобствам испортить мне настроение. Вытершись полотенцем и накинув халат, я пробежала мимо Лизы и подпрыгивающего Джоэла, обратно в свою спальню в подвале. Я быстро высушила свои слишком вьющиеся волосы феном, всё ещё напевая песенки о любви, прежде чем включить утюг и отпарить надоедливую складку на правом рукаве платья. Я знала, что мой лучший друг, Крис, закатит глаза и скажет, что я слишком придирчива, но зачем оставлять складку, если на её разглаживание уйдёт всего две минуты?

Я оделась и побежала наверх, чтобы съесть протеиновый батончик перед уходом в школу. Когда я разорвала обёртку, мой взгляд упал на форму для пирога, которая стояла у микроволновки, как воплощение соблазна. «Да, оставшийся кусочек французского шёлкового пирога будет удивительным на вкус, — подумала я, откусывая большой кусок арахисового масла и протеиновой сыворотки, — но кусочек сахара и углеводов — это не лучший способ начать день». Я отвела взор от шоколадного десерта и сосредоточилась на пережёвывании сухого протеинового батончика.

— Господи, помедленнее. — Мой отец сидел за столом, читал газету и пил кофе, как он делал каждый божий день моей жизни. Его волосы были огненно-рыжими, ярким оригиналом моей разбавленной медно-коричневой версии. Он одарил меня хитрой улыбкой и сказал:

— Никто здесь не знает приём Хаймлиха (прим. пер.: процедура первой помощи, используемая для устранения закупорки верхних дыхательных путей (или удушья) посторонними предметами).

— Разве это не родительская обязанность, или типа того? Как вы с Лизой имеете детей и не знаете, что такое приём Хаймлиха?

Он смотрел прямо на мой переполненный рот.

— Мы по глупости предположили, что наши отпрыски не будут поглощать еду, как свиноматки.

— Ты же знаешь, что случается, когда предполагаешь, верно?

— Да, — он подмигнул и вернулся к газете. — Кто-то ведёт себя, как осел.

— Да ладно вам, — Лиза зашла на кухню с Логаном на одном бедре, и Джоэлом на другом. — Можем мы, пожалуйста, не ругаться при детях?

— Их здесь не было, — сказала я с набитым ртом, — когда он это сказал.

— И, технически, — сказал мой папа, ещё раз подмигнув мне, — «осел» — это не ругательство. Это ослик.

Я ухмыльнулась, а Лиза посмотрела на меня так, будто хотела, чтобы я исчезла.

Я жила то с мамой, то с папой с тех пор, как они развелись, когда я училась в начальной школе, но я всё ещё была просто кочевником. В обоих домах. Честно говоря, Лиза не была стереотипной злой мачехой. Она преподавала в детском саду, делала моего отца счастливым и была очень хорошей матерью для мальчиков. Я просто всегда чувствовала, что стою у неё на пути.

Схватив рюкзак и ключи от машины, я махнула на прощание и побежала к двери.

Солнце светило ярко, хотя воздух был морозным, и за ночь нас припорошило снегом, но, похоже, папа уже отскрёб мои окна. Я услышала, как из недр моего рюкзака зазвонил телефон, и вытащила его как раз вовремя, чтобы увидеть, что Крис звонит мне по FaceTime. Я ответила, и на экране появились два моих самых близких друга, улыбающиеся мне из-за красных шкафчиков в коридоре старших классов. Я улыбнулась треснувшему экрану своего телефона, моим любимым лицам во всём мире.

У Роксаны была смуглая кожа, высокие скулы и ресницы, которые мамы из пригородов пытаются имитировать с помощью наращивания, а у Криса были глубоко посаженные карие глаза, безупречная фарфоровая кожа и вьющиеся черные волосы, которые торчали вверх самым совершенным образом. Если бы они не были удивительными людьми, было бы трудно не возненавидеть их за их привлекательную внешность.

— Вы уже в школе? — спросила я.

— Да, и угадай, что мы только что видели? — спросил Крис, шевеля бровями.

— Я хочу рассказать, — сказала Рокс, появляясь перед ним на экране.

— Видел я, значит и рассказываю я, — Крис оттолкнул её от экрана. — Джош уже здесь, и я

видел, как он положил подарочный пакет в свой шкафчик.

Я взвизгнула и захлопала в ладоши, прежде чем запрыгнуть в старый фургон «Астро», который, по словам папы, «обладал характером».

— Большой или маленький?

— Средний, — ответил Крис, а потом Рокс подхватила: — И это хорошо, потому что слишком большой означает просто дерьмовую мягкую игрушку, а слишком маленький — купон на бесплатные объятия. Средний — это хорошо. Средний — это мечта.

Я рассмеялась. Их энтузиазм порадовал меня, потому что до недавнего времени они были настроены против Джоша. Они говорили, что он ведёт себя так, словно он лучше других, но я знала, что это только потому, что они не знали его по-настоящему. Просто он был настолько умён и уверен в себе, что иногда это ошибочно принимали за высокомерие.

Надеюсь, это означало, что они пересмотрели своё мнение.

На заднем плане появился парень Рокс, Трей, и помахал рукой. Я помахала в ответ, прежде чем закончить разговор, а потом бросила телефон, завела фургон и помчалась в школу. Из динамиков сладко напевал Finneas (прим. пер.: американский