миленький, — ворковала я. — Вот и молодец.

Попшикала из пульверизатора. Блёстки фейской пыльцы осели сверху, переливаясь серебром.

После забот о комнатном растении я отправилась на кухню, хлопотать о свадебном торте. (Да, я сама вызвалась его испечь). Вытащила последний элемент — фигурки. Торт был покрыт сахарной мастикой и шоколадными рисунками, украшен сахарными цветами. Начинка представляла из себя сочетание нежных сливочных коржей и сливочно-кокосового крема с хрустящим вафельным слоем. Три яруса блаженства. Пришлось вычистить холодильник, и убрать оттуда все полки, дабы сохранить сей шедевр до завтра.

— Так, Егор. Поклянись, что не тронешь торт до завтрашних гуляний. Демьян, тебя тоже касается. Чтоб торт был цел. Завтра придёт посыльный, он его в ресторан увезёт.

— О-о-о, ну Соф! Что, даже на зубок не дашь попробовать? — унывал мелкий.

— Не дам. Всё! Клянитесь, или обижусь.

— Клянёмся! — одновременно заявили мои чуди.

Ужинали скромно, ибо завтра нас ожидал пир изобилия. Демьян добавил в свой чай странную траву из мешочка.

— Что это?

— Завтра увидишь. Тебе понравится.

Встали в восемь утра. И началось: приехали гости, мы разошлись по разным комнатам готовиться. Девочки в гостиную, мальчики к Егорке. Фотограф, сука, опоздал. Камилла перестаралась с макияжем, но потом поправила его мороком. Посыльный забрал торт. Следом пришёл букет нежно-розовых роз. Маман чуть не угробила мне платье, (и меня), так туго затянув корсет, что я чуть не задохнулась. Хорошо, что на улице мокрый снег, и мне не пришлось подбирать неудобные туфли. Ботинки на толстой резиновой подошве никто ведь не заметит под подолом? От фаты отказалась. Ещё чего, я буду как дура щуриться, вслепую ища дорогу. Мы с девочками поехали в парикмахерскую, где я просидела битый час, пока мне делали завивку волос. Украсили цветочной тиарой — пиздато. Оттуда, созвонившись с женихом, отправились в ЗАГС. Маман, помнится, долго уговаривала на всякие эти «традиции» с выкупом, но я настояла, что в этом нет нужды. А баба Нюра всё равно встретила нас у фасада вычурного здания с караваем хлеба и рюмочкой соли.

— В русских традициях, кто больше откусит — тот и глава в семье. Я хочу пожелать вам…

«Ну, началось. Бабу Нюру хлебом не корми — дай попиздеть». Пока она там завела свои поздравления, а мы как Биба и Боба тупо стояли, давя улыбки, я бросила взгляд на моего жениха. Демьян выглядел роскошно: белоснежная рубашка с воротничком, тёмно-бирюзовый костюм тройка, галстук-бабочка, вырезы для крыльев на спине. Крылья… его крылья сегодня — бесподобны! Их будто обильно смазали золотым глитером, чьи блёстки витали в воздухе при малейшем движении. «Так вот зачем он пил вчера ту траву», поняла я.

Моё платье, конечно, тоже разило наповал: длинный шлейф, который Егорка обязался всегда держать, белый корсет, каплевидное декольте, тёплая белая шаль, сетчатые перчатки. (Естественно под юбкой термобельё, а то ещё подхвачу цистит). Те самые серьги с лунным камнем хорошо сочетались, ну и кулон в придачу, игриво соскальзывал в ложбинку.

Баба Нюра закончила, и мы, чисто из вежливости, откусили по краюхе каравая. Демьян решил схитрить, и зубами оторвал большой кусок. Все громко заохали, когда ему пришлось всё это прожёвывать. Филька с Камиллой зажгли цветные дымовые шашки, и закружили вокруг нас. Фотограф щёлкал тут и там, но его видели только я и чуди. Троюродный брат Васька снимал всё на телефон.

Прошли в здание. Нас встретила администраторша и торжественным тоном провела в зал, где состоялась короткая официальная церемония бракосочетания. Натянутая улыбка регистраторши мне потом в кошмарах будет сниться. Морщины на лице — ебать какие жуткие. Видать ей так часто приходится улыбаться, что это наложило свой отпечаток.

Расписались. Поцеловались. Обнялись со всеми-всеми-всеми. Сфотографировались с документом, с кольцами, у вычурного фасада ЗАГСА, около фонтана, где я на ручках у Демьяна, где мы прижимаемся друг к другу лбами, наши целовашки, семейные фото, фото с друзьями. Дохуя в общем фото.

Подъехал лимузин, который Ефра выбила для нас «по блату», как она выразилась. (На самом деле она тупо зачаровала сотрудников агентства. Плутовка). Ехали, веселились, пили шампанское, бросали лепестки на дорогу. Останавливались то тут, то там для фото и кутежа. Демьян носил на руках! Играла музыка из колонки. В основном какая-то попса. И кто составлял плейлист? Ах да… Егорка. Ну да, он же тот ещё, «меломан».

Наконец-то приехали в ресторан. Расселись. Организаторы принялись отплясывать бесхитростную программу, аки цирковые мартышки: конкурсы, танцы, тосты, целовашки под «горько». Маман завела трогательную речь, я аж расплакалась. Фоткались в соседнем «павильоне». Ну там… белая стеночка с цветочной аркой.

Бросила букетик. Все визжали, когда он достался бабке Нюрке. «Вот старой повезло». Демьян бросал мою подвязку. Она досталась Финнесу.

Познакомилась я с остальным составом друзей моего новоиспечённого муженька на дискотеке. Парни тоже лет за пятьсот повидали всякого. У Небулуса, (по-русски Николай), шрам на лбу. У Финнеса, (по-русски Фёдор), только одно крыло и ожёг на правом плече. Кстати и у девчонок тоже свои «следы войны» имелись, но их я описывать вам не стану. Чуди радушно приняли меня в своё общество. Не столько за моё природное обаяние и талант к выпечке сладкого, сколько за само моё существование в жизни Демьяна. Финнес, например, признался в том, что он не раз и не два посещал бывшего царя в замке, и всё пытался как-то расшатать, вывести из депрессии. Но этого у него не получалось. И тут вышла я, такая милая и красивая. «Жопу ставлю, ревнует», поняла я.

Вынесли торт. Организатор нахваливал какая я молодец, и что всё на ресторанном уровне, и вообще мне пора открывать свою пекарню. «Ух, льстец». Все полакомились, особенно чуди.

Потом был первый танец под кавер «Позови меня с собой». Весьма… чувственно вышло. Демьян так смотрел на меня, будто впервые увидел. Мы плавно качались, кружились, туда-сюда, точно волны вечернего прибоя. А его колдовские глаза завораживали, пронизывали нежностью до глубины души. Я расплакалась.

Васька перепил, бузил что-то, Филька его угомонил. За окнами темень кромешная, и лишь свет белых фонарей освещал рыхлую от снега дорогу. Гости начали разъезжаться. Я попрощалась с родителями, проводила их до машины. Мы расцеловались. Батька пожал руку Демьяну. Затем и наше такси подъехало.

Лишь уселась на заднее сидение и меня сморила нега. Я так устала, натанцевалась, наелась, и ещё этот блядский корсет! Ослабив шнуровку, вдохнула полной грудью. Облокотилась головой о плечо моего