намерения, господин Моррисон принялся атаковать только меня. К счастью, безуспешно. Уиллу хорошо удавалось защищать меня.

— Что ж, — волшебник понял, что щит, которым меня прикрывают, не пробить и тогда взмахнул обоими руками, образуя огромное огненное кольцо.

Когда его руки сомкнули круг и вновь опустились вниз, огненное кольцо превратилось в две пламенные змеи, что ринулись в разные стороны. Ко мне и к воздушнику. Змеи были очень ловкие, быстро меняли свое направление и предугадать с какой стороны нападут было непросто. Обойдя мой щит и щит, которым прикрывался Уильям, сгустки огня опалили нас горячем пламенем, оставляя ожоги и отбрасывая на несколько метров в сторону.

Больно ударившись об стену, я поняла, что шансов у нас мало, если шансы вообще есть. Заметив, что бутылек во время моего падения разбился, я расстроилась, но все равно приложила кулон к разлитой возле меня лужи. Я очень надеялась, что госпожа призрак будет вновь к нам милосердна и мы останемся в живых.

Каким бы одержимым мужчиной не был Филипп, он очень быстро понял, что в помещении появилась чужеродная сила. Взрослый маг тут же наколдовал в руках сгустки горячего пламени и приготовился к новой атаке.

Ледяной воздух рассерженно укусил ноздри носа и мазнул по губам, подсушивая кожу и заставляя ее слегка полопаться. Я аккуратно провела рукой по кровоточащим ранкам, понимая, что мадам сделала это намеренно.

Белый пар, что покинул мой артефакт преобразовался вновь в ту женщину, а ее черные провалы, вместо глаз, раздраженно посмотрели в мою сторону.

— Уродливая тварь! — презрительно бросил привидению господин Моррисон и направил огонь в ее сторону.

Мадам с легкостью потушила обжигающее пламя и в ответ отправила свою ледяную волну.

Я предвкушала победу, но волшебник тоже смог противостоять силе женщины.

Тем не менее, по шумок, я решила доползти до матери и освободить ее, чтобы вместе сбежать.

Белая госпожа явно это поняла, потому что одним лишь поворотом головы в мою сторону приморозила меня к полу. Тоже самое она сделала и с Уиллом. Теперь я уже испугалась по-настоящему.

Я видела, как Филипп собирает все свои силы и какой адский столп огня направляет в сторону мадам и, как в ответ привидение смеется. На миг ее тело рассыпается снегом, но тут же вновь становится целым.

— Я дочь своего отца, — говорит она и я совершенно не понимаю, что она имеет ввиду.

Смутное понимание мелькает на лице огневика, а между бровей закладывается глубокая морщинка.

— Я думал, — говорит он. — Таких, как ты больше нет. Если вы все такие уродливые, то это и к лучшему.

Женщина пронзительно смеется.

— Только я, — звонко произносит она. — Только я. Так уродлива. Только я, человечек.

Почему она зовет его человечком? Так только маги обращаются в сторону обычных. А господин Моррисон совсем же не обычный. Волшебник же… Кто она?

— Я дочь своего отца, — шипит женщина, а ее седые волосы лохматит ветер. — И именем его ты будешь казнен!

На лице моей матери возникает странная эмоция, не то шока, не то ужаса, а может всего одновременно.

— Закройте уши, дети! — кричит она нам и сама крепко-крепко прижимает ладони по обе стороны своей головы.

На всякий случай я следую ее примеру и киваю Уиллу, намекая, чтобы он поступил также. Юноша не спорит и тут же прижимает руки к своим ушам.

Призрачная леди произносит одно лишь слово, а на лице взрослого мага появляется первобытный страх. Я очень радуюсь, что не умею читать по губам и не знаю, что именно сказала эта женщина. Ведь, если бы я знала, то… Была бы следующей?

Сначала я смотрю, как стихии льда и воды пытают мужчину, а когда мадам принимается издеваться над ним голыми руками, я закрываю глаза, молясь, чтобы это, наконец, закончилось.

— Я думаю, ему достаточно, прекрасная госпожа, — голос, что слышу я мне знаком.

Осторожно приоткрыв веки, я замечаю в проходе Каина и очень удивляюсь. Что некромант здесь забыл?

Властитель над мертвыми смотрит в мою сторону.

— Понравилась тебе твоя игрушка? — едко ухмыляется он.

Я качаю головой, стараясь не смотреть в сторону тела Филиппа и, на всякий, в сторону призрака.

— Чувствую тебя, — шепчет мадам, смотря на Каина. — Служитель ее. Отрадно видеть обреченных.

— Твой срок подошел к концу, — отвечает он ей, а я совершенно ничего не понимаю. — Вернись к отцу, дитя его.

Кажется, леди слегка кивает, я в основном смотрю на ее тень на полу. Боязно мне встречаться с ней взглядами.

— Девочку хочу эту себе. — ворчит недовольно привидение.

— Мне жаль, — маг в почтении склоняет голову. — Ученица моя. Никак отдать не могу.

— А мальчика тогда? — внимание существа переключается на Уилла.

— Последний представитель рода своего, — качает головой некромант. — Никак нельзя.

Ледяная госпожа вздыхает так печально, что мне становится ее даже жалко. Каин тем временем подходит ко мне и берет кулон в руки. Крепко сжимает артефакт в ладони, а мадам вновь превращается в белый пар и возвращается в безделушку.

— Почти все закончилось, — странная улыбка касается губ мужчины и он кладет кулон в лужу воды. — Вернись домой и будь спокойна.

Артефакт тает на глазах и распадется на множество снежинок, которые тут же исчезают.

— Ты мог это сделать с самого начала? — спрашиваю я в подозрении.

— Верно. У тебя был шанс отдать кулон мне, — темные глаза зловеще светятся. — Я бы помог тебе все исправить, но ты решила, что умнее всех.

— Неправда! — огрызаюсь я, понимая, что маг действительно прав.

— Тогда чего ж игрушку свою мне не отдала? — на лице Каина усмешка и я молча отворачиваюсь от него.

Видя, что ледяная корка, которой меня приморозил призрак, пропала, я поднимаюсь с пола и бросаюсь к клетке.

— Мы тебя сейчас освободим! — шепчу я матери, хватаясь за ее руки.

Лицо ее юное становится все более взрослым.

— Что происходит? — спрашиваю я, наблюдая, как матушка стремительно стареет.

— Это Филипп, — печально произносит мама. — Связал молодость и жизнь мою с собой.

— Почему ты ничего не сказала?! — злюсь я, чувствуя, как горячими слезами покрываются мои глаза. — Тогда мы бы что-нибудь придумали!

— Нет! — отрезает она. — Это плохой человек! Он должен был поплатиться за все!

— Но, как же ты?! — я отчаянно сжимаю в своих ладонях ее слабые морщинистые руки, захлебываясь слезами. — Ты не можешь бросить меня!

— Я не бросаю, — мама грустно улыбается. — Я люблю тебя.

— Прошу вас! — я оборачиваюсь к Каину и Уильяму. — Кто-нибудь! Помогите ей!

— Я не… — воздушник вероятно хочет сказать, что не умеет исцелять, но его