эти магазины заперты. Я никак не могу спать на выставочной кровати. Мне нужно просто пойти домой.

Я смотрю на двери...

Пора идти, - говорю я себе.

Я прячусь в общественном туалете у фуд-корта, запираюсь в кабинке и сажусь на сиденье унитаза, любуясь устройством для сворачивания буррито, которое я купил в магазине As Seen on TV.

Все звуки торгового центра затихают.

Проходит пара часов.

В туалет заходит уборщик.

Он открывает кабинки по очереди и мочится в каждый унитаз.

Когда он подходит к моей кабинке, кабинке для инвалидов, он не может открыть дверь. Как будто он думает, что с дверью что-то не так. Но он не пытается войти. Просто сдается. Он даже не удосуживается заглянуть под дверь, чтобы проверить, не прячется ли здесь кто-нибудь.

Уборщик прикуривает сигарету, делает несколько затяжек и бросает ее через дверь в мою кабинку. Она падает на пол рядом с моими пальцами. Я не двигаюсь. Он прикуривает еще одну сигарету и бросает ее за дверь. Она падает мне на колени, и я смахиваю ее в бачок унитаза. Он прикуривает еще одну сигарету и выкуривает почти всю, после чего бросает ее в кабинку рядом со мной. Она скатывается под перегородку к моим ногам.

Уборщик полминуты моет пол шваброй, затем выключает свет и уходит. Тусклая лампочка над раковиной освещает комнату серым светом. Сигареты возле моих новых модных туфель тлеют, словно два красных глаза.

Проходит еще несколько часов, и дверь снова открывается. Нет, подождите, не дверь. Что-то другое. С потолка снимается панель. Я вижу, как из потолка надо мной вываливаются ноги и балансируют на крыше моей кабинки. Это девушка. Какая-то колдунья с короткими спутанными волосами и темным макияжем. Ее кружевное черное платье рвется, когда она забирается в кабинку рядом с моей.

Меня она не заметила. Она садится на унитаз и мочится, постукивая ногами и напевая какую-то мелодию. Я не издаю ни звука, стараюсь даже не дышать. Закончив, она вытирается и натягивает трусы. Затем снова забирается под потолок.

Она не смывает. Я хочу зайти в кабинку и спустить за нее воду в туалете, потому что не смывать - это просто отвратительно. Но, наверное, кто-нибудь услышит и придет выяснять обстоятельства.

Не знаю, что я буду делать, если кто-нибудь меня здесь застукает.

Воскресенье.

Я просыпаюсь в туалете и проверяю часы. Торговый центр вот-вот откроется.

Выхожу из туалета с больной головой, на плечи наброшены пакеты с покупками. Разминаю спину в фуд-корте, затем иду к южному входу.

И все равно не могу уйти.

Что происходит? Почему я не могу уйти?

Я брожу по торговому центру, пока не открываются магазины, а потом покупаю еще кое-что. Диски и фильмы. Я ем в Chick-fil-A, а потом иду смотреть новый фильм с Сандрой Баллок в кинотеатре. Он довольно хороший. Все фильмы с Сандрой Баллок очень хороши.

Я снова пытаюсь уйти. Не получается. Я ем в Sbarro's и заглядываю в Sam Goody.

Брок снова в торговом центре. Теперь он в магазине Champ's, примеряет спортивную одежду и демонстрирует свои мускулы в зеркале. Он целует свои мышцы. Затем он притворяется, что обнимает своей мускулистой рукой горячую девчонку. Другой рукой он делает вид, что хватает воображаемую женщину за грудь, при этом напрягая мышцы в своеобразной позе. Я стараюсь, чтобы он меня не видел.

Я иду в зоомагазин к котикам-авокадо, чтобы они меня развеселили, но котиков там уже нет. Наверное, кто-то купил их обоих.

На ужин я иду в Chili's и беру фахитас с грибами. В Chili's готовят лучшую мексиканскую еду в мире. Мои пакеты с покупками лежат напротив меня, как будто это мое свидание. Я смотрю на их логотипы, как будто смотрю в глаза красивой женщины, и улыбаюсь. Пакеты с покупками всегда вызывают у меня улыбку.

Торговый центр сегодня закрывается рано. Я стою перед выходом, пытаясь найти свою машину на парковке. Она слишком далеко. Проходит час. Я просто не могу уйти.

В фуд-корте никого нет, кроме одного человека, сидящего за столиком. Это один из белых бандитов. Тот самый, который вчера показал мне знак банды.

Он выглядит больным. Он ест несвежую еду, которую, наверное, выгреб из мусорного бака.

- Что ты делаешь в моем фуд-корте, Ричи? - говорит он, показывая мне очень сложный бандитский знак, который заставляет его выглядеть так, будто он танцует танец курицы.

- Ты здесь работаешь? - спрашиваю я.

- Я хозяин этого места, сука, - говорит он, указывая на меня пальцами в форме пистолета. - Убирайся к чертовой матери, пока я не надрал тебе задницу, белый мальчик!

Я быстро ухожу от подростка, надеясь, что он не выстрелит в меня. Я слышал обо всех перестрелках в торговом центре.

Не совсем понимаю, почему он назвал меня "белым мальчиком". Он светловолосый, голубоглазый ариец. У меня рыжие волосы и веснушки, но мой отец был в значительной степени португальцем. Этот парень больше похож на белого мальчика, чем я.

На выходе из фуд-корта я оглядываюсь, а он хватается за яйца и бросает в меня новые бандитские знаки, бормоча что-то о своем пистолете.

Вернувшись в туалет, я довольно легко засыпаю. Мне снятся сигареты, попадающие в голову, и девушка-колдунья, сваливающая в соседнюю кабинку.

Мне не снится работа. Обычно мне снится работа, но сейчас мне снится торговый центр. Жизнь внутри торгового центра.

ГЛАВА 2

Понедельник.

Мне нужно на работу.

Я беру мокко в Starbucks. Делаю глубокий вдох. Затем пытаюсь уйти.

У выхода смотрю в дверь. Не могу пошевелиться. Не могу даже прикоснуться к двери.

Я смотрю направо и подпрыгиваю, когда вижу белого парня-гангстера у себя под боком. Но он не смотрит на меня. Он смотрит сквозь дверь, находясь в каком-то трансе.

- Разве у тебе не надо в школу? - спрашиваю я